Рыцарь дорог

[bigicebang]

Название Рыцарь дорог
Автор: Мэй_Чен
Бета: belana, Takeda Junko
Иллюстратор: Я - японский иероглиф (Арт 1, Арт 2, Арт 3)
Пейринг/Персонажи: Дунк (Дункан Толл), Эгг (Эйегон Таргариен), Тансель, Роанна Веббер, Юстас Осгрей, Бринден Риверс, Дэйемон Блэкфайер, Гормон Пик и пр., ОС в количестве
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: модерн!АУ, роуд-стори
Размер: 22 380 слов
Саммари: Стена, Близнецы, Винтерфелл — Вестерос огромен, и даже в самых дальних его уголках живут люди. Люди, которым нужны еда, одежда и множество других вещей. И привезти это могут только дальнобойщики.
Дунк всегда мечтал быть гонщиком, но судьба распорядилась иначе. Однажды он встречает странного мальчика, который просит подвезти его к Стене.
Предупреждения: неграфичное насилие
Ссылки на скачивание: docx // pdf // txt // epub // fb2 // mobi

Чёрно-красный рыцарь умирал. Умирал, стоя под частым ливнем, с мечом в руках, ещё не зная о том, что серьёзно ранен. Но кровь текла из-под помятого булавой шлема по блестящей эмали доспехов и капала на землю, смешиваясь с дождевой водой.
Его невольный убийца сражался уже с другим противником, и тому приходилось несладко — шипастый шар гулко ударился о щит, брызнули в разные стороны щепки, и левая, оборонительная рука противника бессильно повисла.
Совсем недалеко от них на турнирном поле был повергнут в грязь боец в золотых латах. Мужчина исполинского роста навалился на него, не давая подняться, его тяжёлое дыхание мешалось с шумом боя и шелестом дождя.
— Скажи, что сдаёшься, — прохрипел он, открывая забрало блестящего шлема противника. Показалось красивое, но бледное и испуганное лицо. — Давай, перед всеми, здесь и сейчас — скажи, что сдаёшься.
Золотой рыцарь страдальчески сморщил лицо, по которому стекали струи дождя, с трудом приоткрыл запёкшиеся губы.
— Блинчиков с беконом и сыром нет, извините, но есть с мясом. Будете?
Дунк с трудом оторвался от большого экрана телевизора над стойкой и повернул голову в сторону голоса.
Официантка, темноволосая девушка с толстой косой, перекинутой через плечо, терпеливо ждала, пока он соберется с мыслями.
— Да… Да, двойную порцию, пожалуйста, и кофе.
— Какой вам кофе?
Дунк тряхнул головой: перед глазами всё ещё стояло турнирное поле под проливным дождём, на котором сражались и умирали рыцари.
— Не-е-ет!
Стоя на коленях, золотой принц униженно признавал поражение от руки межевого рыцаря. С его последними словами опустились мечи сражающихся, и подогнулись колени красно-черного, и он упал лицом в грязь.
— Крепкий, двойной, с молоком?
Дунк виновато поглядел на официантку — думает, наверное: вот мудак, плевать ему, что она стоит и ждёт.
— Извините, пожалуйста, я… Я просто засмотрелся… Интересный фильм. Мне крепкий, двойной, без молока и сахара. Пожалуйста.
Девушка улыбнулась: высокая, симпатичная, с большими чёрными глазами, она очень нравилась Дунку. Уже третий раз он ехал по Королевскому Тракту и третий раз останавливался в этом кафе поесть.
Он знал, что её зовут Тансель, и догадывался, что она приехала из неспокойного в последнее время Дорна. Он мог бы продолжить с ней разговор, начавшийся с обсуждения фильма, мог бы даже пригласить её прогуляться, когда они в следующий раз встретятся.
Дунку вздохнул и снова повернулся к просмотру фильма. У Тансель здесь наверняка есть молодой человек, и подкаты со стороны долговязого дальнобойщика, которого она видит раз в месяц, вряд ли приведут её в восторг. Кино заканчивалось: под пронзительную музыку рыцарь, победивший на ратном поле принца и ставший причиной смерти брата короля, уезжал в закат. Вот мелькнуло на экране его задумчивое лицо с мужественно оттопыренной нижней челюстью — и на фоне уходящего в закат силуэта по экрану поползли титры.
Дунк со вздохом отвернулся от экрана. Создатели фильма всячески намекали в финале, что всё случившееся — только начало славного пути бродячего рыцаря. Но произошло бы в те времена такое на самом деле, и наглого оборванца, унизившего особу королевской крови, прирезали бы друзья короны в первом же городе, где ему хватило ума появится.
За окном заметно посветлело. Дунк зевнул во весь рот: если бы не спешка, можно было бы подремать в придорожном мотеле. Он ехал всю ночь, а теперь ещё день сидеть за рулём да следить за дорогой.

Как ни странно, кроме него, в такую рань в кафе были ещё посетители: через три столика спал, положив голову на локти, парень немногим старше Дунка. Рот его был приоткрыт, и он чуть похрапывал — наверняка пил всю ночь и так и прикорнул на столе. Несмотря на расстояние между ними, вонь перегара Дунк чувствовал отчётливо. А лицо его, пусть и перекошенное от соседства со столешницей, отчего-то казалось знакомым, но Дунк даже думать не хотел, откуда. Сколько он видел таких пьяниц с расплющенными о столы физиономиями.
Чуть подальше за столиком сидел мальчик-подросток, лицо которого почти полностью закрывал козырёк кепки, и увлеченно пялился в смартфон.
Никого, похожего на родителей, рядом с ним не наблюдалось, но не может ведь ребёнок оказаться ранним утром один в дешевой забегаловке на трассе? Наверняка сын работника кафе, который сидит и ждёт, пока отец или мать освободятся, а Тансель приглядывает за ним.
По телевизору показывали теперь новости: начало мирового соревнования "Гран-при" по кольцевым гонкам на болидах, очередной этап предвыборной гонки в Сенат Вестероса, очередной теракт в Дорне. Дунк вздохнул и отвернулся как раз, чтобы встретиться взглядом с официанткой Тансель, которая поставила на стол блинчики и чашку кофе.
— Большая порция, — с улыбкой произнесла она. — Наверное, долгая дорога впереди.
Дунку кашлянул, стараясь скрыть смущение.
Ну же, успокойся. Ей просто скучно вот так сидеть в почти пустом кафе, вот и развлекает себя разговором с заезжим дальнобойщиком.
— Если бы можно было наесться на несколько дней вперёд, я бы заказал у вас порций десять. Еду до самой Стены.
— Ого, — Тансель приподняла тёмные брови, — путь не близкий, возьмите с собой несколько штук. Я вот никогда не была так далеко на Севере и не видела Стену, только на фото и в передачах по телевизору.
Дунк набрал побольше воздуха в грудь и спросил:
— Хотите, привезу вам что-нибудь с Севера?
Небо не обрушилось на землю, а Тансель не ушла прочь, хохоча над его попытками поухаживать. Вместо этого она снова вскинула брови и повторила:
— Что-нибудь с Севера? Я даже не знаю, что там есть такое, чего нет у нас.
Дунку открыл было рот, чтобы рассказать ей о том, какие он видел фигурки, что делают потомки одичалых, какие там можно приобрести декоративные кинжалы из валирийской стали, или настоящие мечи из тех, с какими ходили в бой дозорные, или купить настоящую настойку из северных трав. Но это все было не то, что могло понравиться девушке.
— Украшения из обсидиана. Бусы, кольца, браслеты.
Дунк и Тансель обернулись одновременно.
Голос шёл из угла и принадлежал мальчику в кепке. Он даже головы не поднял от своего смартфона.
— Бусы, браслеты, сережки, кольца, — не смущаясь, продолжил он. Судя по голосу, ему едва ли было больше десяти, а по манере поведения — все пятнадцать. — Они в основном недорогие, и есть очень приличные на вид. По крайней мере, выглядят дороже, чем стоят.
Договорив, он продолжил как ни в чём не бывало тыкать кнопки смартфона, а Дунк растерянно уставился на Тансель; щеки его горели. Она лишь рассмеялась:
— Звучит неплохо. Пожалуй, серёжки из обсидиана сойдут за чаевые.

***
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда Дунк вышел из кафе и поспешил к своему грузовику. Он не так много времени потерял, и все же стоило поспешить. Дунк постоял немного у фуры, мысленно представляя себе дальнейшую дорогу. С навигатором всё было в порядке, но он любил соблюдать своеобразный ритуал — представить в своей голове будущий путь, отметить, где именно могут возникнуть неприятности.
Ехать действительно предстояло долго, и как выдержать его после бессонной ночи, Дунк себе представлял слабо. Были среди его знакомых такие водители, что ездили по двое и вели машину по очереди. Да он сам раньше, ещё когда только начинал, был сопровождающим при сэре Арлане Пеннитри.
А после смерти старика он начал ездить один — так платили больше, а Дунк надеялся рано или поздно, заработав достаточно, уйти из дальнобойщиков и исполнить свою мечту. Хотя бы какую-то её часть.
Но сейчас ему не помешал бы спутник, чтобы хоть немного отвлекал от монотонного пути.
— До Стены не подбросите?
Дунк, уже открывший дверь в кабину, обернулся. Позади стоял тот самый мальчишка и глядел на него огромными тёмными глазами. Кепку он вертел в руках, на бритом черепе блестело утреннее солнце.
— Я заплачу, только скажите, сколько.
Дунк нахмурился.
— Где твои родители?
— Какая разница, — с досадой ответил мальчишка. — Далеко отсюда. Просто подбросьте меня до Стены, и всё. Вам всё равно туда ехать — подзаработаете немного. Плохо, что ли?
— Нет, не всё. И да, плохо. Мама тебя наверняка потеряла, звонит сейчас в больницы и морги.
Что-то промелькнуло на лице мальчишки и тут же пропало.
— У меня нет матери, — ровно ответил он. — Не волнуйтесь по этому поводу.
Дунку внимательно оглядел его: тот выглядел худеньким, но не заморенным, да и одет был в дешёвый, но новый спортивный костюмчик, а телефон у него явно стоил столько же, сколько Дунк получал за месяц изматывающих перевозок. Украл?
— Думаю, полиция поможет тебе лучше, чем я, — сказал он.
— Хотите неприятностей? — осведомился мальчишка, склонив голову набок.
— А если я обращусь в полицию, у меня будут неприятности? — улыбнулся Дунк. Очень уж забавно выглядел мальчишка с угрожающим выражением лица.
— А то. Скажу, что ты меня за конфетку звал в свою кабину, и все такое.
Дунк перестал улыбаться. Зато ухмыльнулся мальчишка при виде его ошалелого лица.
— Так, — сказал Дунк, когда смог сказать хоть слово. — Вали-ка ты отсюда подальше, пока я не дал тебе по уху… и все такое.
Мальчишка насупился, но полез в карман и показал Дунку смятые купюры.
— У меня есть деньги, видишь? Тебе же все равно в ту сторону, что не так? — Дунк молча покачал головой, и он добавил с отчаяньем: — У меня там двоюродный брат, мне надо к нему. Тебе не придётся меня кормить, я буду просто тихо сидеть, честное слово! До тебя я просил двоих, а они были такие же, они сказали, чтобы я шёл в полицию, если потерялся. А я не потерялся. Мне просто очень надо к Стене.
Он спокойно встретил испытывающий взгляд Дунка, смешно и решительно выпятил нижнюю губу и сжал кулаки.
— Пожалуйста, — тихо добавил он, и это окончательно сломило Дунка. С бритой головой и смешно торчащими ушами, в простеньком спортивном костюме на размер больше, чем надо, этот ребенок напомнил Дунку его самого в детстве. Кто знает, вдруг мальчишка тоже мыкается по углам, прячется от пьяного отца, который избивает его, подворовывает на улицах, залезает по ночам в магазины — только потому, что не знает иной жизни?
Дунк в его годы был настоящим маленьким чудовищем. Когда отца в очередной раз посадили, он так не хотел возвращаться в детский дом, что прятался от социальных работников у друзей, в метро, на вокзалах. Он воровал, цапался с другими бездомными, и все полицейские в округе были уверены, что в любом происшествии виноват он и его приятели. Если бы десять лет назад сэр Арлан, который, обнаружив около своей машины бешеный живой скелет, непропорционально вытянутый в длину, вызвал полицию, а не позвал в кафе на чашку чая, Дунк бы гнил сейчас в тюремной камере. Или, достигнув совершеннолетия, окончил жизнь на тюремной кушетке после смертельной инъекции по решению суда.
Может быть, полиция действительно ничем не сможет помочь этому мальчику. Может, он привык, что до него и его бед никому нет дела.
А Дунку как раз не помешал бы спутник на время этой поездки.
— Хорошо, — неохотно сказал он, и лицо мальчика осветилось радостью. — Денег я с тебя не возьму, ещё чего. Но и кормить не буду, раз ты при деньгах, покупай себе еду сам.
Мальчишка расплылся в улыбке от уха до уха.
— Никаких проблем!
Никаких проблем, подумал Дунк. Ну конечно.
Предчувствие никогда не обманывало его, не подвело и в этот раз. Но тем утром Дунк ещё не знал, что его ждёт по дороге на Север.

***
Мальчишка и в самом деле вел себя тихо. Сначала он сидел, уставившись в свой телефон, а когда тот запищал, разряжаясь, вежливо попросил у Дунка разрешения воспользоваться его переходником для зарядки телефона.
Так, в молчании, они проехали полтора часа, и Дунк почувствовал, что его глаза закрываются сами собой.
Зевнув, он включил свою специальную «бодрительную» подборку песен, состоящую вперемешку из тяжёлого металла и электроники с быстрым ритмом.
Мальчишка сморщил нос, но промолчал. Но спустя пять минут всё-таки не выдержал:
— А можно потише?
— Нельзя.
— А можно что-нибудь другое включить?
— Нельзя.
Мальчишка засопел.
— Но это же отстой.
Дунк покосился на него: тот сидел с недовольным видом, скрестив руки на груди. Сложно было представить его забитым и испуганным. Хотя на месте отца, если он у мальчика был, Дунк бы пару раз мальчика всё-таки выпорол. Или хотя бы разок.
— Ты пообещал мне, что будешь сидеть тихо, — сказал он. — А вот я не обещал, что буду развлекать всякой приятной тебе музыкой и создавать прочие удобства. Верно?
Мальчишка ничего не ответил, но заметно помрачнел.
Так прошло ещё два часа, и мальчишка начал ерзать на сидении.
— Я хочу в туалет, — заявил он.
Дунк кивком указал ему под ноги:
— Вон.
— Что — вон?
— Пластиковая бутылка. Я не буду останавливаться на трассе только для того, чтобы ты отлил.
Мальчик взглянул на него искоса, вскинул бровь и полез под ноги. Двумя пальцами он извлёк поллитровую бутылку и стал рассматривать её с брезгливым выражением лица. И вдруг молча вышвырнул в открытое окно кабины.
Дунк только ахнул — и бросил испуганный взгляд назад. К счастью, за ними никто не ехал, и бутылка наверняка, подпрыгнув на дороге, отскочила в кусты.
Он повернулся к мальчишке, злой как чёрт:
— Ты совсем рехнулся? А если бы она попала в чье-нибудь стекло? Аварию устроить захотел, тихо ехать тебе уже скучно?
Музыка играла громко, но голос Дунка перекрывал её.
— Ты соображаешь, что творишь?
Мальчишка съёжился.
— Я не думал, я не хотел, — пробормотал он с несчастным видом. — Я ни в кого же не попал, правда?
Его испуг и раскаяние были такими явными, что Дунк моментально остыл.
— Ни в кого, все обошлось, — сказал он, и против воли голос его прозвучал успокаивающе. — Но давай договоримся, что ещё одна такая выходка — и я высаживаю тебя у ближайшего полицейского поста. Иначе полиция рано или поздно остановит нас сама.
Мальчишка с готовностью кивнул, а Дунк подумал, что поторопился с выводами: тот совсем не был похож на ребёнка из неблагополучной семьи, голодного и избиваемого пьяным отцом. Хотя, может, такой у него был характер, что не выбьешь никакой поркой.
— Да, кстати, как тебя как зовут? — спросил он. — Я Дункан.
— Просто Дункан? — к мальчику вернулась его прежняя манера поведения. — Я… Эгг.
— Просто Эгг?
Мальчишка ухмыльнулся.
— Да, просто Дункан.
Он снова надел кепку, и Дунку захотелось сбить её подзатыльником.
— Это не означает, что тебе можно обращаться ко мне на «ты».
— …хорошо.
— «Хорошо, сэр».
— Ой, ладно, сэр.
Ещё через полчаса у Эгга заурчало в животе, и так громко, что слышно было даже через громкую музыку, от которой устал к тому времени сам Дунк.
Переключившись на радио, он открыл бардачок.
— У меня тут шоколадка лежит и блинчики, с собой взял. До ближайшей заправки совсем немного, но если очень хочется есть…
— Не хочется, — отчеканил мальчик, не глядя на него. — Я же сказал, что меня не нужно кормить.
На заправке, пока в бак заливали бензин, а Эгг пропал сначала в туалете, а после в магазинчике, Дунк ждал около машины, попивая кофе из картонного стаканчика. Чувствовал он себя относительно бодро после бессонной ночи, но чувство это было обманчивым. Зато ощущение, что не стоило идти на поводу у Эгга, было куда сильнее. Хотя, может, он просто отвык ездить с попутчиком.
Допив кофе, он решил взять ещё и полез в кабину за кошельком. На пассажирском сидении лежал смартфон Эгга, поблескивая новеньким хромированным корпусом.
Дунк уставился на него, задумчиво прикусив губу.
Телефон мог быть украденным, а мог и оказаться подарком от богатого родственника. Спроси он напрямик — обидел бы мальчика, хотя первое казалось куда более правдоподобной версией, чем второе.
Но если сейчас взять телефон и посмотреть — об Эгге можно узнать куда больше, чем он рассказал сам. И это знание с большой долей вероятности предотвратит разные проблемы в будущем.
Дунк вздохнул и закрыл дверь в кабину. Кажется, он снова сделал неправильный выбор, но такой уж он человек. Сэр Арлан наверняка дал бы ему подзатыльник, узнай он об этой истории. И будь он жив до сих пор.
Эгг вернулся с целой охапкой шоколадных батончиков и бутылкой газировки, залез в кабину — и замер, глядя на забытый смартфон.
— Не оставляй такие вещи в машине, — сказал Дунк. — Кто угодно может пробраться в кабину и украсть, пока водитель отлучился. А если взял с собой — не свети им без лишней надобности. Не везде на стоянках висят камеры, и желающий заполучить себе крутой телефон вполне может поджидать тебя в темном углу.
Эгг внимательно посмотрел на него, словно прикидывал, лазил ли он в его смартфон или нет. Наконец сел на сиденье, засунул покупки в бардачок, а смартфон — в карман.
Когда Дунк решил, что тот поблагодарит его за совет, Эгг спросил:
— Вы так теряли свои телефоны?
Ну конечно, чего он ожидал от наглого и сообразительного мальчишки.
— Свой первый телефон — да, — терпеливо сказал Дунк. — А силком телефон отобрали у моего знакомого. Он купил его с первой крупной зарплаты, уж не знаю зачем — у нас пускать пыль в глазах можно только официанткам в придорожных кафе. Телефон украли у него на первой же остановке, а он заработал сотрясение мозга, потому что думал пользоваться им побольше.
Эгг приподнял светлую бровь, это вышло у него на удивление по-взрослому.
— И где это случилось, где-нибудь рядом с Пайком или на Севере, да?
— Недалеко от Королевской Гавани, — мрачно ответил Дунк, и Эгг больше не задавал вопросов. Смартфон он спрятал и больше не доставал до самой остановки на ночлег.
Он сидел и молча смотрел в окно, а снаружи понемногу темнело. Мимо пролетали деревушки и города, сверкающие огнями и вывесками. Ближе к ночлегу Дунка немного отпустила усталость, и музыку он включил поспокойнее. Иногда Эгг спрашивал о городках, которые они проезжали, и Дунк отвечал, если знал. Чаще всего он не знал или мог рассказать только об историях, которые случались с ним или знакомыми дальнобойщиками. Чем дальше Эгг спрашивал, тем досаднее становилось Дунку за то, что он уже несколько раз изъездил Вестерос от Штормового Предела до Стены, но никогда не обращал внимания на то, что мелькало за окном его фуры. Слишком он был увлечен тем, что ждёт впереди.
— Какая смешная гостиница, — заметил Эгг, когда они проезжали мимо аляпистой вывески «По пути», под которой обнаружилась удивительно изящная белая постройка с резными обрамлениями окон и дверей.
— Что в ней смешного? — спросил Дунк, которому здание всегда нравилось.
— Это копия отеля в Миерине, только тот раза в три больше и сделан целиком из мрамора. У него цветные витражи, очень старые и очень красивые. А тут наклейки на стекло.
Он рассуждал с таким знанием дела, что у Дунка сам собой открылся рот. Гостиница давно осталась позади, но в памяти Дунка она потускнела и стала выглядеть жалко и некрасивой.
— Ты был в Миерине? — только и смог спросить он. Эгга вопрос очень удивил.
— Конечно, а ты разве никогда не летал в Эссос отдыхать?.. — он осекся, заметив выражение лица Дунка, и съежился под его взглядом.
— Нет, не летал, — медленно ответил Дунк. — Зарплата не позволяет такой отдых. Красиво там, наверное?
С чего он взял, что мальчик из бедной семьи? Тот никогда ничего такого не говорил, Дунк сам себе придумал душещипательную историю о несчастном ребенке, которому неоткуда ждать помощи. И не задавал никаких вопросов.
— А до Стены не было бы быстрее самолетом? — спросил он, вспоминая, что пачка денег, которую Эгг предлагал ему, была довольно большой, и мальчик вполне мог себе позволить билет. — У тебя есть с собой удостоверение личности? — спросил он резко.
Эгг вздрогнул как от удара и ощетинился.
— Я не покажу тебе, — огрызнулся он. — Ты не имеешь права.
Дунк вздохнул и прикрыл глаза. Мысли побежали в голове быстро-быстро.
— Во-первых, не «ты», а «вы», — сказал он. — Во-вторых, ты собрался проехать через полстраны, не имея при себе совсем никаких документов? Конец нашего пути закончится у первого же полицейского поста, где нас остановят.
Боевой огонь в глазах Эгга погас.
— Не переживай… те, все с собой. Но я ничего не буду показывать… вам. Если полиция остановит…
— Если повезёт, никому не надо будет показывать, — ответил Дунк. Никогда он не думает о таких вещах, правильно старик Арлан называл его болваном.
Мальчик наверняка просто мечтает о красивой жизни, а сам в первый раз держит в руках столько денег. Пусть помечтает ещё немного.

До Близнецов оставалось совсем чуть-чуть, но глаза у Дунка закрывались уже сами собой. Снова включать музыку он не стал, пожалел Эгга, да и ему вряд ли сейчас это помогло.
Они остановились у придорожной гостиницы — двухэтажной, обшитой выцветшим желтым пластиком.
Эгг при виде неё сморщил нос, и Дунк не удержался от улыбки.
— Спорим, сейчас ты не отказался бы и от той, которая копия миэринской?
— Сейчас я не отказался бы от настоящей миэринской, с бассейном и трёхразовым питанием прямо в номер, — уныло ответил Эгг. — Давайте с вами поспорим, есть ли тут тараканы, вши и крысы, и кто выиграет, тот завтра выбирает, какую музыку слушать. Вы мне сейчас скажете, что их тут нет, а они накинутся на нас с порога. Соглашайтесь на пари, не прогадаете.
— Сейчас же не какое-нибудь средневековье, — ответил Дунк недовольно. — Конечно, нет. Доверяй я тебе чуть больше, оставил бы ночевать в кабине.
Разговаривая, они поднялись на ступеньки гостиницы, и Дунк поймал себя на мысли: хорошо, что он не один сейчас, иначе упал бы тут же или уснул на стоянке за рулём, а наутро болело бы всё тело.
Эгг нехорошо ухмыльнулся, и на его детской мордашке это смотрелось забавно.
— Боитесь, что машину угоню?
— Боюсь, что врежешься во что-нибудь, не проехав и десяти футов, — отозвался Дунк, зевая. — Чтобы водить фуру, нужен особый навык, тут не получится как с легковушкой.
Он сам научился легко, но он с детства болел машинами, пусть даже за страсть к ним ему и доставалось. Та памятная встреча с сэром Арланом, когда Дунк пытался украсть его фуру вместе с товаром, могла бы закончиться совсем иначе, будь старик хоть немного похож на тех, у кого Дунк угонял машины до него.
У стойки их встречал пожилой мужчина с густыми седыми усами и удивительно добрыми для такого места глазами.
— Добрый вечер, желаете комнату?
— Добрый вечер, да… Двухместный, пожалуйста.
Эгг бросил злой взгляд на Дунка.
— Я могу заплатить за отдельный, — сердито сказал он.
— Прибереги деньги до конца поездки, — отмахнулся Дунк. Если деньги у мальчишки чужие, то когда полиция до него доберётся, хорошо бы их осталось у него побольше.
В ответ Эгг скорчил обиженную физиономию и полез в карман.
— Два отдельных одноместных, пожалуйста, — торопливо сказал Дунк.
Старик улыбнулся в усы.
— Что за молодежь пошла, крутит старшими как хочет. Кто он вам?
— Сын, — быстро ответил Эгг, прежде чем Дунк успел сказать хоть слово.
Старик рассмеялся ещё сильнее.
— Когда же вы успели, молодой человек? Или молодежь уже в десять лет детьми обзаводится?
Дунк стиснул зубы и дал Эггу подзатыльник, а после, игнорируя его ошарашенный и оскорблённый взгляд, ответил сам:
— Он мой племянник, сын брата, везу к родне. Напросился со мной в рейс, так вот и едем через весь Вестерос. Вот деньги за ночь за два номера.
Старик кивнул, подавая им ключи от номеров.
— Меня зовут сэр Юстас, и, если что-то понадобится, я всегда тут рядом.

Номер оказался не таким страшным, как предрекал Эгг, но и не таким хорошим, как рассчитывал Дунк: без столика и даже стула, с одной-единственной кроватью внутри. И всё же кровать —единственное, что сейчас было ему нужно. Дунк заставил себя принять быстрый душ —горячей воды не было, но он засыпал, стоя на ногах, и потому обмылся холодной. Кое-как добрёл до постели и уснул, едва коснувшись головой подушки в наволочке с подозрительными разводами.
Ночью Дунку приснился странный сон. Он снова видел Вестерос, длинный Королевский тракт, но не перед собой за стеклом кабины, а сверху, с огромной высоты. Кажется, он летел, летел с огромной скоростью, и по обе стороны его — он видел это боковым зрением — мерно поднимались и опускались два огромных крыла.
Это были не его крылья, Дунк остался человеком, он ощущал под руками скользкую чешуйчатую поверхность, но даже не задумывался о том, что за существо несёт его. Они мчались быстрее ветра, и это было самое главное. Мили внизу пролетали за секунды, и вот уже впереди показалась огромная даже с такого расстояния ледяная глыба Стены.
Дунк распахнул глаза, перед которыми все ещё стояла сцена полёта, и моргнул. Что-то разбудило его, вырвало из такого захватывающего сна.
Спустя мгновение он понял, что же это было.
Номера гостиницы располагались на втором этаже, на первом находились стойка администратора и небольшое кафе. И вот оттуда, с первого этажа, слышались громкие рассерженные голоса.
Один из этих голосов точно принадлежал Эггу.
Значит, успел не только проснуться, но снова влезть в неприятности.
Наспех одевшись, Дунк сбежал по лестнице вниз, мысленно молясь всем богам, чтобы Эгг не попался на краже.
Его опасения оказались напрасными — хотя бы в этом смысле. Сидя в кафе за столом друг напротив друга, мальчик и старый Юстас кричали друг на друга.
— Да как вы можете так говорить, это же преступление! — возмущался Эгг, и Дунку стало любопытно, что именно он, мальчишка с пачкой явно не своих денег в кармане, считал преступлением.
— Преступление — то, что творится сейчас! Довели страну своей политикой, а теперь пожинаем плоды! — горячился мир Юстас. Увлеченный спором, он не сразу заметил Дунка; обернувшись наконец на звук его шагов, он поднялся из-за стола, весь багровый от гнева и смущения, что его застали спорящим с ребёнком.
— Десять оленей с вас за завтрак, — сказал он подрагивающим от злости голосом.
— Что он натворил? — спросил Дунк, и Эгг вскинулся:
— Эй, почему я должен был что-то натворить?!
Старый Юстас, не отвечая, прошёл к стойке и присел за неё. Он помолчал, поглаживая усы и понемногу успокаиваясь, и наконец произнес:
— У тебя, парень, я смотрю, очень законопослушный… племянник растёт.
— Что случилось? — спросил Дунк, игнорируя паузу в его словах. — Эгг вам нагрубил?
— Это он! — крикнул мальчик. — Это он сказал, что дорнийцы должны взорвать Красный Замок!
Брови у Дунка поползли вверх. Старый Юстас производил впечатление человека добродушного, и представить, что он одобряет терроризм, было немыслимо.
— Да, — с вызовом произнёс тот, — но только им не хватит смелости. Они могут лишь убивать простых людей, а до тех, кто виноват во всех их бедах, из-за кого Дорн сейчас в таком состоянии, из-за чего вон, — он обвиняющим жестом ткнул в сторону телевизора, где над полуразрушенным жилым домом клубился чёрный дым, — у нас на площадях и в метро взрывы. Будь жив Блэкфайер, он бы не довел страну до такого!
Дунк растерялся на мгновение. Он едва появился на свет, когда в Вестеросе чуть не случился государственный переворот после выборов, в которых участвовали Дейерон Таргариен и Дейемон Блэкфайер, и о том, что случилось тогда, знал по рассказам старших и учебнику истории. Двое кандидатов в президенты шли ноздря в ноздрю, но по предварительным подсчетам побеждал Блэкфайер. Его штаб уже вовсю праздновал победу, когда объявили итоги выборов, и победителя — Таргариена.
Сир Арлан рассказывал, что в столице и крупных городах были потасовки между сторонниками кандидатов, били витрины, стёкла у машин и лица людей — обычное дело. А потом Блэкфайер призвал всех своих сторонников выйти на улицы и помочь свершиться справедливости — свергнуть Таргариена, фальсифицировавшего результаты выборов.
И Королевская Гавань утонула в крови в ту ночь, которую потом назвали "Красной".
— Вот скажи мне, — снова обратился сэр Юстас к Эггу, в пылу ссоры не обращая внимания на то, что ругается с ребёнком, — кто двадцать лет назад велел ввести в столицу войска? Кто отдал приказ стрелять по гражданским?
Эгг вытаращил глаза на него, а Дунк негромко ответил:
— Бринден Риверс.
Эгг смотрел широко раскрытыми глазами то на него, то на сэра Юстаса.
Старик смерил его долгим взглядом и повторил так же тихо, будто разом растерял свой запал:
— Да, Кровавый Ворон. Но волю ему дал Дейерон. А сам отсиживался, пока Дейемон со своими сторонниками пытался добиться справедливости на улицах…
Договорить он не успел: хлопнув, раскрылась входная дверь, и в гостиницу размашистым шагом вошла женщина — невысокая и тоненькая, в строгом брючном костюме и с ярко-рыжими волосами, заплетёнными в косу.
За ней неторопливо следовали двое высоких крепких мужчин, но женщина их словно не замечала. Решительным шагом она подошла к стойке сэра Юстаса, тот при её виде напрягся и сжал сухие жёлтые кулаки.
— Ну что? — жёстко спросила женщина. — Всё по-прежнему?
Не сводя с неё злого взгляда, сэр Юстас процедил:
— Я же говорил, что нужно дождаться сезона…
— Значит, по-прежнему, — усмехнулась она. Повернула голову и словно только что заметила Дунка с Эггом. — Надо же, у тебя есть постояльцы. Но они, похоже, собираются уходить?
— Нет, мы остаёмся ещё на ночь, — осторожно ответил Дунк.
Женщина выгнула медного цвета бровь:
— Да вы храбрецы, раз решили остаться ещё на ночь в этом клоповнике.
Дунка и в самом деле ночью кто-то покусал, и сейчас неимоверно чесался бок, но что-то было в поведении женщины неприятное, что заставило его возразить:
— Это хорошая гостиница, а я много их видел.
Женщина снова скривила губы в презрительной усмешке и повернулась к сэру Юстасу.
— Первый постоялец, который тебя защищает. Да что там, первый, которого я вижу впервые за долгое время. Мне надоело ждать, Осгрей.
Усы старика задрожали.
— Вот какая ты стала, Роанна, — произнёс он еле слышно.
Женщина недовольно дёрнула углом рта, бросила быстрый взгляд на Дунка с Эггом, словно досадуя, что у их разговора есть свидетель, и ответила вполголоса:
— Но сейчас-то я достаточно хороша для него?
— Не смей, — сдавленно ответил сэр Юстас. — Не смей упоминать его…
Дунк вытащил из кармана десять оленей, кинул их на стол рядом с недоеденным завтраком, ухватил Эгга за локоть и потащил прочь.
Уже на улице Эгг выдохнул:
— Вот же какой склочный. Со всеми ругается, всё ему не так.
— Он старик, — ответил Дунк, тычком опуская козырёк бейсболки ему на лицо, — у стариков всегда скверный характер.
День выдался тёплый и ясным — всё именно так, как и нужно было Дунку. После сцены в гостинице у него остался неприятный осадок, но он быстро истаял под яркими солнечными лучами.
— Так мы не поедем дальше? — удивился Эгг. — Раз мы остаёмся на ночь?
— Поедем, — ответил Дунк, — но вечером вернёмся. У нас с тобой есть целый день в Близнецах. А сейчас полезай в машину.
— И куда мы едем? — полюбопытствовал Эгг. — В Близнецы, я понял, но что мы там будем делать?
— Я буду делать, — ответил Дунк. — Буду участвовать в соревнованиях, а ты — ты будешь болеть за меня. Чтобы хоть кто-то за меня болел.

Дорога заняла меньше часа: Дунк чувствовал себя отдохнувшим и мысленно молился всем богам, которых мог вспомнить, чтобы он ничего не перепутал со временем и успел вовремя.
Эгг, который сначала оживился и выспрашивал подробности соревнования, притих и сидел с угрюмым видом. Кепку он надвинул на лицо, и Дунк видел только обиженно выпяченную губу. Догадаться, что занимает его невесёлые мысли, было просто, но Дунк решил лишний раз не трогать его. Они ехали в тишине, и когда впереди показались Близнецы, Эгг наконец сам прервал молчание.
— Он же меня угощал, он был такой добрый. Про сына мне рассказывал и даже спрашивал, не нужны ли мне ролики, потому что сын из них вырос. А новости посмотрел и как взбесился… И на меня накричал ни за что, а я ведь просто спросил его, в чём виновато правительство, что он желает им смерти.
Он помолчал немного, задумчиво покусывая нижнюю губу. Дунк поймал себя на мысли, что Эгг без своего дорогущего смартфона славный мальчик.
— Сэр Юстас живёт прошлым, — сказал он. — А в его прошлом осталось, видно, много друзей, которые поддержали не того президента.
— Но ведь это было двадцать лет назад! — запальчиво сказал мальчик.
Дунк пожал плечами.
— Я же говорю тебе: он живёт прошлым, для него это всё случилось словно вчера. Но так и двадцать лет — не сто, сколько людей вокруг помнят, как это было. Тогда очень многие погибли, Эгг, поэтому лучше не трогай эту тему. Ни с сэром Юстасом, ни с кем другим, кого это задело. И тем более не надо говорить, что Таргариен тогда всё сделал правильно. Каждый тогда был по-своему прав, вот только тем, у кого погибли родные, ты это не объяснишь.
Эгг сердито сдвинул брови.
— А вот папа говорит, что если бы… — начал он и осёкся. На его лице появилось точно такое же выражение, как и когда он увидел в кабине фуры свой забытый смартфон.
Дунк мысленно покачал головой. «Папа». Нелюбимых отцов так не называют и не используют их мнение в споре как важный аргумент.
— И что же говорит папа? — спросил он словно невзначай, но Эгг уже опомнился.
— Ничего, — отрезал он. — А ты… А вы — вы что-нибудь помните о "Красной Ночи"? Что вы тогда делали?
— За кого я был? — уточнил Дунк, и Эгг сделал одновременно досадливое и неловкое движение плечом, словно показывая, что нет, он имел в виду не это, но если Дунк хочет ответить, пусть отвечает.
Дунк рассмеялся. Видимо, это свойство всех детей — неверно оценивать возраст старших. Ему в своё время сэр Арлан казался ровесником вечности, хотя на момент их знакомства старику было около шестидесяти.
— Лежал в кроватке и пускал пузыри, — ответил он, отсмеявшись. — Я тогда, наверное, только родился, если уже родился, и мои политические взгляды оставляли желать лучшего, — он улыбнулся мальчику и наткнулся на его недоумевающий взгляд.
— Как это — «наверное»? — спросил Эгг. — Вы что, не помните свой день рождения?
Он не помнил — как и любой младенец, который, едва появившись на свет, не ориентируется в датах и временах года. Уже потом, год от года отмечая день рождения, дети начинают понимать, каким особенным для них является тот или иной день календаря.
Дунк никогда не отмечал свой день рождения, и даже не был уверен, что ему сейчас двадцать лет. Наверное, мать могла бы рассказать ему, но матери не было, а отец иногда забывал собственное имя, не то что день рождения сына.
Дунк жил вне времени почти шестнадцать лет, пока однажды сэр Арлан не сказал, что ему пора бы получить автомобильные права, и при оформлении Дунк назвал первую пришедшую в голову дату — когда он познакомился со стариком. В конце концов, тот подарил ему новую жизнь.
— Нет, — ответил Дунк. — Свой день рождения я помню очень хорошо.

***
— И это всё? — разочарованно спросил Эгг, и Дунк мог его понять.
Соревнования грузовых машин походили на… на что угодно, только не на соревнования. На заасфальтированном участке набережной перед облупившимся зданием мэрии собралась небольшая толпа, участников — судя по количеству машины — было почти столько же, сколько и зрителей.
Невдалеке шумела река, на другом берегу реки высилась громада замка, давшего когда-то название целому городу.
— Ты думал, наверное, что это что-то вроде Гран-при с тысячами зрителей на трибунах? — спросил Дунк, обходя толпу.
Эгг фыркнул:
— Вот этого я точно бы не хотел, там смотреть не на что — болиды пролетают мимо так быстро, что не поймёшь, кто кого обогнал, а ещё они далеко, за кучей ограждений. А если сидишь на самом лучше месте в первых рядах, ещё и громкий шум от них, — он наморщил нос.
Дунк лёгким толчком сбил его кепку вперёд.
— Ну и воображение у тебя. Гонщикам, между прочим, намного хуже, чем зрителям, у них температура в кабине поднимается выше пятидесяти градусов, их вжимает в кресло, как космонавтов на старте, а им ещё надо следить за дорогой на бешеной скорости. А если не уследишь и врежешься в ограждение, то погибнут не погибнешь, скорее всего, но можешь покалечиться или загореться, поэтому даже костюмы у них…
Эгг внимательно смотрел на него, приподняв козырёк кепки. И сказал задумчиво:
— У вас такой вид, когда вы рассказываете, словно вы об этом только и мечтаете.
За разговором они добрались до женщины, которая регистрировала участников.
—Дункан Толл, —сказал ей Дунк. —Я подавал заявку на участие через Вестернет.
Пока он заполнял все необходимые бумаги, Эгг отошёл в сторону и вернулся с парой бутылок газировки и в новой бело-голубой бейсболке с двумя соединёнными башнями и надписью "Фрей".
—Попить хотите? А где вы будете гонять? —спросил он. —Не вижу трассы.
—Думаешь, это ралли Старомест-Риверран? —спросил Дунк. —Вот где я буду гонять, —и он указал на площадку, на которой были расставлены оранжевые дорожные конусы. —Это соревнование на навыки вождения, никаких тебе быстро пролетающих мимо болидов и шума. Стой вот там, пожалуйста, и будь на виду, никуда не уходи.
Эгг побрёл к толпе зрителей, а Дунк, стараясь прогнать гнетущее чувство, поспешил к машине. Сам того не понимая, мальчик растревожил в нём давние переживания.
Дунк мечтал стать гонщиком ещё с тех пор, как первый раз увидел яркие гоночные болиды и самих гонщиков в разноцветных костюмах. Водить машину —это было круто, пусть даже в процессе учёбы Дунк разбил два чужих автомобиля, которые друзья угнали специально для него. А вот водить машину на запредельной скорости, едва не взлетая над трассой, чувствуя её мотор совсем рядом со своим телом —это было чудом, сказкой.
Дунк мечтал об этой сказке с детства, пока не вырос до шести футов к четырнадцати годам.
"С таким ростом в гонщики тебе нельзя", —сказал ему сэр Арлан, и Дунк смирился. И всё же, всё же его мечта не исчезла, пусть и изменилась.
Когда объявили его машину, он сжал руль обеими руками и нажал на газ. Каждая миля, каждый пройденный дюйм приближал его к цели.

***
— Вот это да! Я сначала подумал, что это скучно, но на самом деле всё так интересно.
— Конечно, "скучно". Я видел, как ты там прыгал и кричал, — сказал Дунк, протягивая руку и толчком сбивая кепку Эгга с затылка к лицу.
Тот поправил её и счастливо рассмеялся:
— Как вы объехали все эти штуки и ни одну не сбили, и задним ходом как проехали! Я думал, судья вас засудит, и она бы засудила, если бы мы все на неё не начали кричать. Вы бы видели её лицо! А всё равно ей пришлось отдать вам первое место. Так вы поэтому ночь не спали, чтобы у вас был день на этот конкурс? И что вы будете делать с деньгами? Двадцать тысяч драконов — это не так много, конечно, но на них вы могли бы весь Эссос облететь, вы же хотели?
Они уже подъезжали к гостинице, выхватывая фарами её здание и тёмный внедорожник у крыльца. Дунк нахмурился: эту машину он приметил, когда уезжал, она могла принадлежать только рыжей женщине, которая утром посетила гостиницу. Значит, не уехала ещё.
Эгг рядом пробурчал:
— Ну и ладно, не хотите отвечать, не надо...
— Погоди, — сказал Дунк, не отводя взгляда от внедорожника, который поблескивал в свете чистыми полированными боками. — Кажется, у нашего старика серьёзные неприятности.
—С каких пор он наш? — буркнул Эгг, но он тоже явно встревожился.
Сэр Юстас и рыжая женщина сидели за столом в кафе друг напротив друга, а двое мужчин — чуть поодаль за отдельными столами попивали из кружек пиво.
Женщина вздрогнула от звука открываемой двери и обернулась посмотреть на вошедших.
Выглядела она куда менее глянцевой, чем утром, под глазами темнели круги, рыжие пряди вокруг лица выбились из причёски и топорщились.
— А вот и твои бывшие постояльцы, старик, —произнесла женщина. Тот ничего не ответил: опустив голову, он смотрел на стол, на какие-то бумаги перед ним.
—Почему бывшие? Вы нас выгоняете ночью? — спросил Дунк.
Если их действительно выселяют, ничего страшного, никогда не поздно вернуться в Близнецы. Но Дунку было тревожно за старика, который невидящим взглядом смотрел в стол.
Женщина встала, убрала выбившуюся прядь за ухо и подошла к ним. Роста она была совсем невысокого, не доставала даже до груди Дунка, но смотрела словно сверху вниз.
—Теперь эта гостиница моя, и по всем вопросам вы можете обращаться ко мне. Но долго задерживаться здесь я вам не советую — скоро это здание пойдёт под снос.
Дунк растерянно уставился на неё, перевёл взгляд на старика. А тот вдруг ударил кулаком по столу — так, что бумаги разлетелись вокруг него по полу, — и поднялся, прямой непреклонный.
—Как ты смеешь распоряжаться здесь всем, Роанна, я ещё не подписывал никаких бумаг!
—Это дело времени, — холодно ответила женщина, даже не оборачиваясь к нему. — Суд по передаче мне права на гостиницу займёт сутки, закон на моей стороне. Неуплата аренды в течение долго времени — достаточный повод для того, чтобы забрать у тебя эту развалюху.
—Ты забираешь у меня последнее, — сказал сэр Юстас слабым голосом. Руки его опустились, весь он сник и снова опустился на стул.
Продолжая глядеть прямо в глаза Дунка, женщина произнесла сквозь зубы:
—Ты сам отнял у себя всё. То, что у тебя осталось — давно уже моё. А вы — поднимитесь к себе, пожалуйста. Это приватный разговор.
Дунк и сам уже пришёл к такому выводу, но только лишь он положил руку на перила лестницы, ведущей наверх, как на его глазах один из мужчин лениво поднялся со своего места и двинулся к сэру Юстасу. Легко толкнул его в плечо и сказал всё так же лениво:
— Всё, старик, заканчиваем. Денег нет — нет твоей гостиницы.
— Не трогайте его, — сказал Дунк; он прошёл мимо Роанны и встал рядом с сэром Юстасом, лицом к лицу с человеком Роанны. — Он старый и слабый человек, вы же сами говорите, что закон на вашей стороне. Значит, можно обойтись и без этого.
Мужчина смерил его насмешливым взглядом, вопросительно посмотрел на хозяйку. Роанна нехотя кивнула ему, и он, отступив, снова присоединился к товарищу и пиву.
Сэр Юстас тяжело опустился на стул и сказал, не поднимая головы:
— Она просто мстит мне. Мстит за сына...
— Старик!.. — предупреждающе начала она, но он продолжил:
— ...за то, что не уберёг его, мстит за всё моё прошлое. Может быть, я и заслужил.
Леди Роанна топнула ногой, как маленькая рассерженная девочка.
— Не стоит рассказывать незнакомым людям обо всё, что было между нами, тебе не кажется?
Она вздохнула громко, словно застонала, потёрла бледное веснушчатое лицо. Указала рукой своим людям в сторону двери. Топая каблучками, подошла к столу, где стоял Дунк около обессилевшего сэра Юстаса, и сказала, задрав голову и глядя отчего-то прямо на Дунка:
— Сегодня, похоже, день прошёл зря. Но я вернусь завтра — и тогда всё будет кончено. Ты подпишешь всё, что мне нужно, и выметешься отсюда.
Она была рассерженной, усталой, злой и очень маленькой — может быть, поэтому Роанна показалась Дунку на мгновение обиженной девочкой.
Но вот она круто развернулась на каблуках, стремительно вышла, захлопнув за собой дверь, и наваждение спало.
— Я сейчас, — пробормотал Дунк и бросился вслед за ней.
Он нагнал её у машины, когда она уже садилась, и схватился за дверцу. Один из телохранителей, сидящий на месте шофёра, начал привставать, но Роанна досадливо отмахнулась от него. И выжидательно посмотрела на Дунка.
—Послушайте, — сказал Дунк, — а какой у него долг? Сколько сэр Юстас должен вам за аренду?
Она удивлённо приоткрыла рот, накрашенный ярко-алой помадой, и уставилась на него, словно не веря ушам. А потом расхохоталась, зло и презрительно.
— Да что с тобой, — сказала она, отсмеявшись, и в голосе её неожиданно зазвучала досада. — Ты его знаешь едва ли сутки, у тебя самого наверняка нет ни гроша — так зачем тебе вступаться за него?
—Я всего лишь спросил вас, — ответил Дунк, стараясь говорить ровно и вежливо. — И понимаю, что это частная информация, и вы можете мне не отвечать...
— Конечно же, я не буду, — рассмеялась она. — Во-первых, вряд ли ты, дальнобойщик, наскребёшь такую сумму — разве что толкнёшь по дороге свой груз. А во-вторых, старик прав. — Она вздёрнула подбородок и сказала горьким решительным голосом: — Его долг состоит не только в деньгах, и он со мной не расплатится и вовек. Но это уже совсем не твоё дело. Не лезь в это, дальнобойщик.
Он едва успел отдёрнуть пальцы, когда на дверце с лёгким шорохом поднялось тонированное стекло, и машина поехала прочь и, влившись в поток других автомобилей, пропала с его глаз.

Сэр Юстас сидел за одним столом с Эггом, как и утром, только они больше не ссорились. Сэр Юстас говорил, а Эгг слушал и кивал лысой головой, на которой не было привычной бейсболки.
Когда Дунк зашёл в гостиницу, Эгг бросил на него умоляющий взгляд, будто он, Дунк, мог хоть что-то сделать и помочь старику.
Тот, не обращая внимания на вошедшего Дунка и отвлёкшегося Эгга, тихо продолжал рассказывать, словно сам себе:
— …тогда это было правильное решение, так мне казалось. Так я думаю и сейчас — Таргариенам давно пора было уступить кому-то другому, тому, кого поддержал народ…
— Но выборы выиграл Дейерон, — возразил Эгг. Старик посмотрел на него с грустной нежностью, как на глупого, но все же любимого сына.
— Когда в твоих руках столько власти, ты можешь сделать что угодно. Можешь платить за голоса, можешь очернять противника, а можешь и накрутить результаты выборов. Те люди, что считают бюллетени, не беспристрастны, и им тоже нужны деньги, но не нужны неприятности.
Он объяснял это терпеливо и с выражением, как говорят обычно с маленькими детьми лет трёх. Эгг тряхнул головой.
— Да понял я, понял. Но у вас все равно нет доказательств того, что результаты сфальсифицировали!
В пылу разговора они не заметили Дунка, а он не стал им мешать и молча смотрел, облокотившись о стойку.
— Рейтинг Дейемона перед выборами был выше, чем у Дейерона. Его поддерживало много богатых и влиятельных людей. Мы все верили, что он изменит всё — проведёт экономические реформы, разгонит дармоедов у власти, успокоит Дорн. Сделает что-то такое, на что у Дейерона не хватит ни смелости, ни сил, ни желания. И в ту ночь, когда объявили предварительные результаты, мы чувствовали себя победителями. Мы верили, что можем всё, что мир изменится. А Таргариены подразнили нас надеждой, чтобы отнять её. Я могу понять тех, кто в ту ночь пытался добиться справедливости. Будь я тогда в Королевской Гавани, я был бы с этими людьми. Я стал бы плечом к плечу с Дейемоном.
Эгг молчал, вид у него был растерянный и задумчивый. Услышанное явно не вписывалось в его картину мира. Он покусал нижнюю губу, как всегда делал, когда не решался сразу что-то сказать.
Дунк решил напомнить о себе; он прошёл к ним, положил Эггу руку на плечо.
— Тебе пора спать.
Эгг кивнул, но, уже вставая, снова обратился к сиру Юстасу:
— Но ведь Дейемон тогда погиб от случайного выстрела.
— Случайного, — проворчал старик. — Спроси об этом Бриндена Риверса, который, говорят, сам его и застрелил. Останься Дейемон в живых, он даже в тюрьме был бы угрозой, напоминанием Таргариенам о том, как они чуть не лишились власти. Он был бы героем, главой оппозиции, поэтому от него можно было избавиться только так. И я повторю тебе, что я встал бы с ним рука об руку. Даже если это означало бы потерять все, но я и так почти все потерял — свой бизнес, свою семью, свою жизнь. — Он тяжело и протяжно вздохнул: — осталось потерять только эту гостиницу, и у меня не останется совсем ничего. Двадцать пять тысяч драконов — где я достану такие деньги?
Эгг выглядел убитым, да и сам Дунк чувствовал себя не лучше. Пусть старик был косвенно виноват в том, что случилось двадцать лет назад в Королевской Гавани, но заплатил за это сполна, и уж точно не заслуживал того, чтотготовила для него Роанна.
— Я к себе, — буркнул Эгг и побрёл к лестнице. Сир Юстас выжидательно посмотрел на Дунка.
— Будешь чай? За мой счет. Не хочу пить один.
Они сидели и пили чай в молчании — видимо, все силы ушли у сира Юстаса на рассказ о себе. В углу, у стойки, работал старый телевизор, и на экране уже знакомый Дунку рыцарь сначала въехал в ворота некоего замка, а после преклонялся колено перед красивой рыжеволосой девушкой. Дунк не помнил ни эту девушку, ни эпизод, а ещё, как назло, у телевизора были проблемы со звуком, и из речи персонажей он не слышал ни слова.
Похоже, это было продолжение того фильма о волшебном турнире, и сценаристы не скупились на чудеса. Знатная, судя по одежде, манере поведения и целой толпе слуг, девушка явно питала симпатию к заезжему голодранцу и говорила ему что-то снисходительно и нежно. Тот смущался и краснел так, словно это он был влюбленной девицей. Но вот он справился с собой и сказал нечто такое, от чего девица перестала умиляться и влепила рыцарю пощечину.
Дальше сюжет пошёл куда живее — пока Дунк не заметил, что сир Юстас спит, улегшись на стол и положив голову на сложенные руки.
Когда он шёл к лестнице мимо телевизора, на экране та самая рыжая девушка, теперь совершенно обнажённая, бежала по лесу, окутанному бутафорским туманом, а за ней гнался рыцарь, весь окровавленный и утыканный стрелами, словно подушечка для иголок. И это, по мнению Дунка, было уже ни в какие ворота.

***
Он лежал без сна в постели, застланной несвежим бельем, и думал об упрямом старике, который живёт прошлым, потому что у него ничего не осталось в настоящем. И о том, что он, Дунк, и сам-то недалеко ушел, весь в мечтах о будущем. А если сейчас он сделает, что задумал, то и у него в настоящем не останется ровным счетом ничего.
В коридоре скрипнула, открываясь, дверь. Дунк приподнялся на локте и напряженно вслушался в темноту. Она ответила звуком крадущихся шагов лёгких детских ног. Куда это Эгг намылился на ночь глядя? У него не было никаких догадок, кроме мысли, что привередливый мальчишка побрезговал туалетом в номере (с облупившейся плиткой и без вентиляции) и решил справить малую нужду на свежем воздухе.
Он лежал и прислушивался, ожидая возвращения Эгга. Когда прошло десять минут, Дунк встревожился. Он встал, натянул брюки, футболку и, уже надевая куртку, выглянул в окно — а там увидел Эгга.
Маленькая фигурка быстро пересекала стоянку перед гостиницей, на которой стоял только одинокий грузовик Дунка. Обычно водители редко останавливались здесь, неподалёку от города, да и Дунк иной раз проехал бы мимо, но денег тогда было в обрез.
Он снова лёг и прикрыл глаза. Вот же неугомонный мальчишка, подумал Дунк и зевнул. Надо запретить ему бегать ночами по улицам… но разве его удержишь? У него характер… точь-в-точь как у самого Дунка в его возрасте, подумал он, уже засыпая.
Снова Дунк проснулся, судя по ощущениям, спустя пять минут. Снизу доносились голоса, как и прошлым утром, и Дунк в полной мере ощутил дежа вю. Вставать было лень, и он лежал и, вспоминая свои десять лет, решал, был ли настолько несносным или всё-таки чуть спокойнее. Наверное, всё-таки он был послушнее и уважительнее к старшим, иначе сир Арлан вышвырнул бы его снова на улицу.
Когда Дунка снова сморил сон, на лестнице раздались торопливые шаги. Вот Эгг затопал, уже не церемонясь, по коридору. Он тяжело дышал и один раз довольно громко хлюпнул носом, плакал. Но Дунк так устал от всех этих пробуждений, от волнений прошлого дня, что, едва Эгг наконец-то хлопнул дверью своего номера, провалился в сон.

Он проснулся ранним утром, часов в семь, будто не было беспокойной ночи. Поднялся, быстро принял холодный душ, который его даже взбодрил, побрился. Когда Дунк скрёб бритвой щёку (проклятый дешёвый гель для бритья никак не хотел пениться), рука дрогнула, и он оставил на щеке длинный неглубокий порез. Вниз к подбородку потекла тёмно-красная капля, запачкав воротник рубашки; Дунк, проследив за ней взглядом, только вздохнул. Если бы это было сценой из фильма, где персонаж под героическую музыку собирается вот-вот совершить что-то хорошее, этот момент убил бы весь пафос.
Заклеив порез пластырем и собрав вещи, он постучал к Эггу. Постоял, подождал, но за дверью была тишина. Дунк нахмурился, подёргал дверную ручку; к его удивлению, дверь легко отворилась, и он увидел пустую комнату. Постель не заправлена, на стуле рядом висит куртка, одним рукавом касаясь не очень чистого пола, дверь в душевую распахнута. Дунк представил себе Эгга, который заходит — и тут со всей своей брезгливостью выбегает прочь, распахнув дверь, — и улыбнулся. Но тут же нахмурился. Что вообще происходит, что он творит, этот ребёнок?
Дунк поспешил к лестнице, и навстречу ему по ней взбежал Эгг: весь красный, глаза так и сверкают, маленькие ноздри раздуваются. Он так же шумно дышал, как и ночью, и Дунк понял, что он очень зол.
При виде Дунка Эгг притормозил, потом бросился к нему с удвоенной энергией. Побежал и сунул что-то в руку. Дунк опустил голову и встретился взглядом с драконом на одной из купюр, которые составляли целую пачку.
— Эгг, что происходит? — пробормотал он, холодея. — Ты что, ограбил его? Украл у старика последнее?
— Ага, — хрипло отозвался Эгг. — И вам дал, чтобы отпечатки остались, и вас полиция арестовала.
Дунк снова посмотрел на деньги.
— Так скажи, откуда?..
— Это мои деньги, все мои до последнего дракона, — отрезал Эгг. — Хотите — верьте, хотите, нет. Только я ни разу не говорил, что я бедный, и у меня нет денег. У меня очень богатый отец, и это, можно сказать, мои карманные расходы.
Дунк почувствовал себя будто во сне, только он уже не летел на драконе в неведомые дали, а окружающий мир летел куда-то в седьмое пекло.
— Зачем ты даёшь их мне? — сказал он.
— Чтобы вы отдали их этому!.. сиру Юстасу, — закончил Эгг сквозь зубы. — У меня он не берёт.
Дунк снова посмотрел на пачку денег в своей руке.
— Честное слово, это мои, — сказал Эгг. — Тут пятнадцать тысяч, но он может попросить об отсрочке, а я потом ещё дам. Не надо так на меня смотреть! У меня брат столько за вечер тратит в каком-нибудь клубе, так пусть эти деньги пойдут что-нибудь стоящее!
Дунк был в замешательстве. Богатые мальчики не сидят в придорожном кафе, не носят дешёвые спортивные костюмы и не помогают нищим старикам в беде. А у бедных мальчиков нет дорогих смартфонов и пачки денег в кармане. Эгг был совершенно уникальным ребёнком — скорее всего, деньги действительно принадлежали ему. И всё же это ничего не меняло.
Он взял Эгга за руку и положил ему на ладонь пачку драконов.
— Не забывай, что у меня тоже есть деньги, — сказал он. — Весь мой выигрыш и ещё немного из тех, что я откладывал.
— Откладывал? — эхом повторил Эгг, но Дунк уже спускался вниз, в холл. Сейчас на фоне должна играть героическая музыка, подумал он. И крупный план лица героя — с мокрыми после душа волосами, покрасневшими от недосыпа глазами и пластырем на полщеки.
Сир Юстас стоял перед входной дверью, гипнотизируя её взглядом. Он был одет в старый, но опрятный черный костюм, белую рубашку с галстуком, седые волосы причесаны, усы аккуратно подстрижены. Он походил на человека, который принарядился для собственных похорон.
— Уезжаете? — спросил он, не оборачиваясь к Дунку. — Да, вам пора, тем более что гостиница больше не моя.
— Но мне бы хотелось здесь остановиться ещё раз, — сказал Дунк. — И я хотел бы заплатить вперед.
Сир Юстас наконец повернул к нему лицо — и с удивлением уставился на пластиковую банковскую карточку, которую ему протягивал Дунк.
— Здесь примерно двадцать семь тысяч. Пин-код — мой день рождения. Вы правильно угадали мой возраст, мне двадцать… почти.
Старик вскинул гладко выбритый подборок, усы его задёргались, в тусклых глазах вспыхнул прежний боевой огонь, с которым он доказывал Эггу, до чего опустилось нынешнее правительство.
— Этот твой мальчишка!.. Скажи ему, что мне не нужны подачки от Тар…
— Это мои деньги, — перебил его Дунк. — Помните, я уезжал на соревнования грузового транспорта в Близнецы? Так вот, я выиграл, это всё моё до последнего дракона.
Сир Юстас молча слушал его; кажется, он немного успокоился. Может быть, даже поверил.
— Не называйте это подачкой. Считайте это моим вложением в вашу гостиницу.
За спиной Дунка заскрипели ступеньки: это Эгг спустился вниз и теперь, тихий как мышка, наблюдал за их разговором.
Сир Юстас бросил в его сторону неприятный взгляд, но никак не прокомментировал, вместо этого он обратился к Дунку:
— Твои деньги? Действительно твои?
Дунк пожал плечами:
— Можете поглядеть новости в Вестернете, кто победил вчера в Близнецах и что выиграл. Я могу сейчас показать вам на смартфоне…
Сир Юстас вскинул руку, останавливая его.
— Не нужно. Скажи мне, Дунк, как вышло, что именно тогда, когда я в беде, в моей гостинице останавливаются мальчишка и парень, у обоих есть много денег, и оба предлагают их мне? Ты поверил бы в такую случайность?
Знал бы ты сира Арлана, подумал Дунк, и то, как мы с ним познакомились. Будь это кто угодно другой, он бы избил мальчишку, копающегося в его машине, или сдал в полицию. Мальчишка вырос бы озлобленным и окончил свои дни за решёткой или в тёмной подворотне, зарезанным кем-нибудь из своих дружков-уголовников. Но той ночью мальчик Дунк позарился именно на старый грузовик сира Арлана. А спустя десять лет мальчик со смешным именем Эгг наткнулся на выросшего Дунка и попросил подвести его до Стены. Будь это кто другой, отказал бы, или сдал в полицию, или согласился бы подвести, а сам где-нибудь на трассе отобрал деньги и высадил. То, что сир Юстас считал случайностью, невероятным стечением обстоятельств, на самом деле началось куда раньше.
— Значит, так суждено, — сказал он. — Значит, кто-то — не знаю, может, само мироздание даёт вам ещё один шанс. Нет, я не верю сам, что это случайность. И именно поэтому вы должны взять эти деньги и отдать их леди Роанне, глядя ей прямо в глаза.
Он закончил свой монолог на последнем дыхании и снова протянул карточку сиру Юстасу, буквально к его лицу. Старик покачал головой.
— Пожалуй, я буду идиотом, если упущу такую возможность, верно? И выбора у меня действительно нет?
Его рука дрогнула, когда он коснулся карточки — и крепко сжал пластик. Дунк перевёл дыхание, и за его спиной с облегчением выдохнул Эгг.
— Спасибо вам за ваше гостеприимство, — сказал Дунк, поправив на плече лямку рюкзака с вещами. — А нам теперь пора. Идём, Эгг. Эгг сорвался с места и оказался у двери раньше Дунка; на старика он старался не смотреть. Дунк тоже поспешил: вдруг сир Юстас всё-таки передумает и вручит ему деньги обратно. Но старик молчал, и он вышел на улицу, чувствуя необыкновенную лёгкость — возможно, из-за пустых карманов.
Перед гостиницей уже стояли две машины: спортивная, ярко-жёлтого цвета, и чёрный внедорожник. Из спортивной выпорхнула красивая девушка, а вслед за ней и двое крепкого вида мужчин. Лишь по ним Дунк смог узнать в девушке леди Роанну.
Рыжие волосы её были красиво уложены на голове, яркий макияж подчёркивал привлекательные черты лица. Миниатюрную фигурку облегало короткое изумрудного цвета платье с глубоким вырезом, на ногах красовались лодочки в тон платью.
Дунк поневоле приоткрыл рот, настолько отличалась эта красотка от замученной злой женщины, с которой он разговаривал вчера.
Из внедорожника вышел полненький мужчина в очках, в котором легко можно было опознать юриста; в руках он держал большой портфель. Наверняка уверен, что не придётся сильно напрягаться, чтобы отобрать у старика его гостиницу.
Роанна подошла ближе, снизу вверх посмотрела на Дунка и усмехнулась, явно забавляясь его реакцией на её преображение.
— Покидаете нас? — спросила она, поглаживая себя по плечу — Дунк помнил это её движение в прошлую их встречу, когда на этом плече лежала тяжёлая рыжая прядь. — Иди будете и сейчас играть роль благородного рыцаря? О, — сказала она, и её улыбка чуть пригасла, — что у вас на щеке?
Дунк коснулся кончиками пальцев пластыря.
— Это так, случайность. Да, мы с мальчиком уезжаем. Я не буду больше мешать вам в ваших делах с сиром Юстасом.
Леди Роанна недоверчиво сощурила подведённые зелёным, в тон платью, глаза, но промолчала. Дунк посторонился, пропуская её, и спустился вниз по ступенькам, а Эгг за ним. Дунк шёл к машине, чувствуя между лопаток взгляд леди Роанны. Даже когда он завёл машину и выехал со стоянки, и поехал по трассе, это ощущение продолжало преследовать его.