Автор: cortchuzska, ссылка
Переводчик: belana, Lelianna, Shinnen, clifford undead, Mormeril, разрешение получено
Бета: belana, Lelianna
Иллюстратор: Lilymoor (арт), Любава21 (клип), Горацио (заглушка)
Персонажи/Пейринг: Оберин Мартелл/Эллария Сэнд, Доран Мартелл/Мелларио из Норвоса, Рейегар Таргариен/Элия Мартелл, змейки, ОП
Категория: джен, гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: семейная драма, преканон
Размер: ~45000 слов
Саммари: "Убей мальчика и дай мужчине родиться". Доран и Оберин после смерти Элии.
Примечания: фик переведен на PLiO BigBang-2016
Дисклаймер: не претендуем
Ссылка на скачивание: АО3, форматы mobi, epub, pdf, html
Глава 1. Дорн
В ярко-синем небе, которым так славился Дорн, пел жаворонок, и прекрасный день сиял во всем своем великолепии, словно в насмешку. Пологи шатра были спущены, внутри царила духота.
— Дети преграждали Роберту путь к трону. — Охрипший от горя голос Дорана был спокоен.
— А сестра преградила путь убийцам своих детей. Как опрометчиво с ее стороны, — саркастически отметил Оберин.
— Неизбежные жертвы войны. Они хотят заставить нас смириться с этим. — Доран замолчал и попытался сглотнуть комок в горле, но не сумел.
— Новости от верных нам людей из королевского дворца. — Он передал брату письма. — Их доклады наводят ужас.
— Кто убил Элию? — Оберин в волнении быстро пролистал бумаги.
— Имена подставные — люди, не имеющие к этому отношения. Читай дальше.
Оберин пробежал глазами пергамент.
— Зачем они пошли на это?
— Корыстолюбцы хотят снискать благосклонность нового короля. Многое изменилось, а Роберт всегда был щедр, раздавая то, что не принадлежит ему по праву. Их наградили землями, титулами, выгодной женитьбой, должностью при дворе или военными трофеями?
— Роберт слишком кичится своей доблестью и образом прекрасного рыцаря. Он не настолько глуп, чтобы не замечать, как от его имени насилуют женщин и убивают детей, а уж тем более отдавать прямые приказы.
— Но я абсолютно уверен, что он намеренно закрыл глаза на действия своих людей, которые избавили его от помех, — кисло возразил Доран.
Он предполагал, что Оберин впадет в безумие, скорбя по сестре, однако тот был на удивление спокоен, и это тревожило Дорана.
— Насколько я помню, около года назад Рейегар собственноручно посвятил Клигана в рыцари, — процедил Оберин сквозь зубы.
— Долг чести мог бы удержать его от убийства?
— По крайней мере, этот так называемый долг чести мог бы обязать его подарить детям легкую смерть и не трогать Элию. Она ничем не угрожала Роберту Баратеону — у нее не было прав на престол. Зачем ему понадобилась ее смерть?
— Элия сопротивлялась, защищая своих детей.
— Естественный порыв матери… А мы знаем, что Григор Клиган достаточно высок и тяжел, чтобы без труда одолеть хрупкую женщину, маленькую девочку и младенца, — сказал Доран. — Люди, жаждущие власти, стремятся добиться расположения короля. Превыше всего Тайвин Ланнистер ценит беспрекословное подчинение, и он отнюдь не слабый правитель. Его люди могут бесчинствовать, как им заблагорассудится, однако Тайвин никогда бы не позволил своим знаменосцам пренебречь приказами или перейти границу дозволенного. — Доран намеренно сделал паузу. — Выгнал ли Ланнистер своевольных псов из своих покоев? Лишились ли они его благоволения?
Оберин пристально посмотрел на него, и Доран продолжил:
— Он по-прежнему держит при себе прикормленных чудовищ. Когда Тайвин решит, что пришло время устрашить врагов, то вновь спустит с привязи свое бешеное зверье.
— Свора безмозглых шавок! Они сделали то, что было велено! — прошипел Оберин. — Их поманили сочными костями, и по щелчку пальцев хозяина они выполнили приказ.
— Ланнистер долгие годы был Десницей прежнего короля и его лучшим другом, именно поэтому он так старается выслужиться перед новым правителем. Его честолюбию нет предела. Пост Десницы не утолил его жажды власти, он всегда хотел, чтобы его дочь стала королевой.
— В отличие от Роберта ему чуждо милосердие, и он славится своими жестокими расправами. Именно Ланнистер отдал приказ убить Элию. У кого еще была хоть малейшая причина ненавидеть нашу сестру?
— Ты задал верный вопрос, но пока у нас нет доказательств.
— Тебе нужно больше доказательств? — угрюмое лицо Оберина потемнело. — По мне, так их вполне достаточно. Нам бросили вызов, и мы должны принять его.
— Ланнистер не бросает вызовы ради развлечения. Если мы сейчас начнем войну, то погибнем. Войска Тайвина почти не понесли потерь, ведь он до последнего момента избегал участвовать в сражениях. — Доран разгладил скомканные листы пергамента. — Ланнистер способен таить зло годами, не забывая ни единой мелочи.
— Как и ты, брат? — с издевкой спросил Оберин, наградив того презрительным взглядом.
Доран подавил раздражение и никак не отреагировал на выпад.
— Тайвину мало смерти Элии. Наши призывы выдать виновных ставят его под удар. Ланнистер делает все возможное, чтобы уничтожить нас, но мы не Рейны и не Тарбеки. Он не единственный, кто понимает, что лучший способ победить в битве — заставить других драться вместо себя. Я не шагну в расставленную ловушку.
— А я шагну. Я захвачу в пекло столько врагов, сколько смогу, — и горе каждому, кто вздумает молить меня о пощаде! Пускай попробуют изловить Змея! Они сполна отведают яда с моих клыков. — Оберин мрачно рассмеялся. — Ты преклонишь колени перед «праведным» королевством, возведенным на крови невинных детей и изнасилованных женщин? А я хочу взамен отведать крови врагов. Во имя мести!
— Ты хочешь развязать войну? Объявить поход в Королевские Земли во имя мщения? Свергнуть Баратеонов, Ланнистеров, Старков, Талли, Арренов из Долины? Этот подвиг нам не по силам. Будет новый мятеж, обреченный на провал. Дорн не сможет победить в открытом противостоянии. Впрочем, даже если твоя затея выгорит — кого ты возведешь на трон? Визериса? Мальчик не сумеет на нем удержаться.
— Меньше всего меня волнует, чей зад будет полировать Железной трон. — Оберин поднялся, упершись ладонями в столешницу. Он подался вперед, и мышцы на его руках напряглись. — Мне важно, сколько мертвецов я свалю к его подножью. И что ты сделаешь, Доран? Просто промолчишь, как и всегда?
Оберин сверлил брата взглядом, но тот не отвел глаза.
— Война — вот единственный ответ!
— Оберин, неужели ты настолько слеп? Тайвин оставил для нас этот единственный вариант. Никогда не делай того, что ждет от тебя враг! Я не собираюсь становиться марионеткой Ланнистера и участвовать в затеянной им интриге. Если он так стремится развязать войну с Дорном, то взамен получит долгий холодный мир, который я ему обеспечу. Я не собираюсь плясать под «Рейнов из Кастамере».
— Я представлял себе пляски другого рода. Пляски мечей и копий. Нет музыки слаще для тех, кто жаждет сокрушить врагов в битве.
— Это приведет к смерти, брат, — пробормотал Доран. — Твой план слишком ненадежен.
Оберин отмахнулся от тихого сдержанного ответа.
— А ты можешь предложить план получше? Я не собираюсь торчать здесь, взывая к справедливости, и причитать, словно беспомощная женщина, — в гневе бросил он и, отдернув полог, вышел наружу, кипя от ярости.
Доран услышал ржание лошадей, быстрый перестук копыт и голос Оберина, выкрикивающий команды. Легкий ветерок всколыхнул воздух внутри шатра, и все звуки быстро растворились в тишине пустыни.
«Наша сестра была беспомощной женщиной, — подумал Доран, — у нее не было шансов».
Глава 2. Солнечное Копье
«Доран! Если ты изнурен или тебя одолевают сомнения, или когда твой разум затуманен — ступай в Водные Сады. Только там ты найдешь ответы, и нигде больше», — слова матери часто возникали в его памяти с тех пор, как он стал принцем Дорна.
* * *
— Тебе станет лучше в Водных Садах, они помогут забыть твою скорбь.
— Водные Сады?
— Подумай о браке. Тебе нужно жениться, обзавестись наследниками и обеспечить свое будущее. Это пойдет тебе на пользу.
— Брак. Чтобы забыть свою скорбь, — безучастно повторил он.
— Я не узнаю тебя, Оберин! После гибели Элии у тебя не было ни женщины, ни мужчины. Воздержание вредно, заведи роман утехи ради. Это поможет забыть твою скорбь.
— Утехи? — Оберин взмахнул исхудавшей рукой. — Я не хочу забывать свою скорбь — в ней моя утеха.
Доран почувствовал, как плотный ком сдавил его горло.
— Ты не подчинился моим приказам.
— Да, — угрюмо ответил Оберин.
— Если бы ты не был моим братом, оказался бы в змеиной яме, — печально произнес Доран.
— Я бы оказался в змеиной яме, — безразличным тоном согласился он.
— Ты мой брат, Оберин.
Тот слепо уставился в окно, забранное решеткой.
— Да, — помедлив, ровным голосом ответил он. — Твой единственный брат.
«Непреклонный, несгибаемый, несдающийся…»
Впрочем, Оберин Мартелл уже был близок к тому, чтобы сдаться. Доран встал и положил руку ему на плечо.
— Я люблю тебя и любил ее, — Доран сделал паузу. — Но Дорн я люблю сильнее. Я никогда не начну войну, в которой мы не сможем победить.
* * *
— Я мог бы защитить ее.
— Прекрати изводить себя — тебя не было в столице.
— Если бы я оказался там… — прошептал он.
— Если бы ты оказался там, тебя убили бы вместе с Элией.
— Я бы погиб, но не один, — Оберин скрестил руки и мрачно усмехнулся.
— Только глупец льет слезы над тем, что не в силах изменить.
— Если бы я мог прекратить думать об этом, мне стало бы все равно. Но мне не все равно, Доран… отнюдь не все равно, — произнес он глухим голосом.
Оберин опустил голову, словно утомившись непривычно длинной речью.
— Ты всегда был таким самоуверенным гордецом, Оберин. Чем скорее ты поймешь, что не можешь быть вездесущим, вечно идти напролом и получать то, чего страстно желаешь, — тем скорее исцелишься. Порой мы вынуждены разыгрывать карты, выданные судьбой.
— Мы правители Дорна. Правитель может сам выбрать свою судьбу, а затем держать ответ за то, что сделал или не сделал.
— Правитель должен выбирать мудро и знать, что ему подвластно, а что нет, — Доран грустно посмотрел на него. — Ты не можешь защитить всех. Иногда ты не в силах спасти даже тех, ради кого готов пожертвовать собственной жизнью.
Он добавил сдавленным голосом:
— Тех, кого любишь. Своих близких.
Глава 3. Доран
Внезапная кончина матери, безумие Рейегара, мятеж Роберта, война, разорение Королевской Гавани, Элия и ее дети, свержение Таргариенов, возведение на трон Баратеона, волна беспорядков в Дорне и Оберин во главе бунтовщиков — вот кошмарная бесконечная цепь кризисов, с которыми Доран должен был справляться в одиночку.
Дорнийцы молились на принца Оберина и, не раздумывая, последовали бы за ним в любую из семи преисподних, исступленно выкрикивая его имя. Путь Оберина вел к войне, в которой Дорн был бы полностью уничтожен, а именно этого Доран отчаянно пытался избежать. Но все его усилия привели к тому, что дорнийцы презирали его как труса и начали выказывать откровенную враждебность.
Он опасался предательства среди своих подданных. Единственным человеком, кому он мог полностью довериться, был Арео Хотах, телохранитель его жены, приехавший вместе с ней из Норвоса. Доран решил забрать его в свою охрану, не спросив мнения леди Мелларио. Это стало очередным оскорблением, которое ей пришлось проглотить вместе с прочими обидами. Некоторые из них она смогла простить, а некоторые — нет. Сейчас леди Мелларио скрывала разочарование в супруге и браке. Власть Дорана над непокорными лордами и неистовыми дорнийцами ослабевала с каждым днем. Он уже потерял сестру, почти потерял брата, и жена тоже от него отворачивалась.
Договорный брак подобен ростку, проклюнувшемуся из зерна, — одной лишь любви для него недостаточно, чтобы расти дальше. Ему нужна вода и забота. В этом вскоре убедился Доран, который давно забросил свой сад любви, и он высох без подпитки под неумолимым безжалостным дорнийским солнцем.
Безжалостность и неумолимость — вот качества истинного принца Дорна.
— Он должен покориться моей воле. Не нужно применять силу без необходимости.
— А если принц Оберин будет сопротивляться?
Доран знал, что сражения не избежать.
— Делайте, что должно, капитан. — Жестом он велел ему удалиться.
Тот стукнул древком своей секиры в мраморный пол, показывая, что принял приказ, и, повернувшись кругом, вышел из покоев.
Арео Хотах был единственным воином, кому Доран мог поручить эту непростую задачу. Капитан гвардии дал клятву защищать, служить и подчиняться. Простые обеты для простой души.
Обязанности Дорана, которые завещала ему мать, почти ничем не отличались от клятв Арео Хотаха — защищать детей, служить Дорну, подчиняться королю. Простые обеты для простых душ.
«Пусть другие думают именно так».
Доран Нимерос Мартелл, принц Дорна, не был простым человеком.
«Пусть они видят мое разбитое сердце и преклоненное колено. Я склонюсь перед Королевской Гаванью. Никто не поверит, если это сделает Оберин — опасный и непредсказуемый, как дикий огонь».
Доран был осмотрительным человеком.
«Я готов вынести презрение всех Семи Королевств, Дорна и даже собственной семьи, если это всего лишь плата за месть. Я умею ждать».
* * *
Арео Хотах выследил Оберина и захватил в плен, сумев избежать кровопролития, — оглушил его секирой, повернув лезвие плашмя. Он привез принца в Солнечное Копье, в беспамятстве, еле живого.
Оберин провел без сознания несколько дней, затем Дорану сообщили, что его брат очнулся. Тот смотрел на него остекленевшими воспаленными глазами — прежняя тень полного жизни Оберина. Точно такой же взгляд был у Морса и Оливара, когда они умирали.
Он взял Оберина за руку, но тот не узнал его. Каждый день Доран отчаянно надеялся, что здоровье, сила и выносливость, которых не было у их умерших братьев, достались Оберину, и тот выздоровеет.
«Ему не выжить».
Доран поклялся: «Но выживу я. Выживет Арианна. Выживет Дорн. Кто бы ни стал правителем Дорна, он никогда не забудет и не простит того, что случилось».
Оберин все же поправился. Он узнал Дорана и вновь начал говорить, лихорадка постепенно отпускала его. Но глаза Оберина по-прежнему словно оставались незрячими, а каждое утро, когда Доран навещал его, между ними повторялся один и тот же разговор.
Доран постоянно спрашивал себя: неужели тот пылкий, надменный и необузданный Оберин, которого он помнил, умер, оставив лишь пустую оболочку.
* * *
Он долго выжидал, прежде чем снова задать вопрос, на который вместо ответа вечно получал молчаливую усмешку. Оберин проиграл, но Доран чувствовал, что праздновать победу пока рано. Его сломленный брат все еще не сдавался и не хотел полностью подчиниться его воле.
— Обещай мне, что больше не будешь поступать опрометчиво.
В этот раз Оберин кивнул.
— Хорошо.
Подавив вздох облегчения, Доран прикрыл глаза. Ему захотелось крепко обнять брата за плечи, однако он преодолел этот порыв. Любой неосторожный жест или слово могли разрушить хрупкое душевное равновесие Оберина. Мгновенье спустя он услышал шепот:
— Опрометчиво… Если бы я только знал, что это такое...
Доран приказал охране неусыпно находиться в покоях выздоравливающего брата, опасаясь, что тот может навредить себе. Круглосуточное бдение стражей отнюдь не улучшило настроения Оберина.
Глава 4. Водные Сады
— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше.
— Надеюсь, я смогу проехать несколько лиг в седле, не потеряв сознания.
Первое недолгое путешествие после заточения в Солнечном Копье — в сопровождении Арео Хотаха или, скорее, под его бдительным надзором. За ними в отдалении следовала пара стражников, а стоило им покинуть пределы города, как позади собрался целый вооруженный отряд. Они едва миновали половину пути до Водных Садов, когда Арео Хотаху пришлось пересадить ослабевшего Оберина на своего коня и поддерживать его, словно малое дитя. Достигнув окраины Садов, Оберина переложили на носилки.
* * *
— Сколько людей охраняют Водные Сады, Арео?
— Тридцать, мой принц. Как обычно.
— Удвой стражу.
— Когда принц Оберин выздоровеет, мне отвезти его обратно в Солнечное Копье?
— Держи его в Садах, подальше от Солнечного Копья и неприятностей. Без моего дозволения он ни с кем не должен видеться или вступать в переписку.
— Леди Мелларио не обрадуется, узнав, что принц Оберин поселился в Садах.
— Полагаю, что его это тоже совсем не обрадует.
* * *
Формальным предлогом для Дорана приехать в Водные Сады послужил визит к супруге, которая уже долгое время жила там, восстанавливая здоровье после рождения Квентина. Но на самом деле Доран беспокоился о брате. С тех пор, как Оберина в беспамятстве доставили в Сады, от него не было никаких известий — ни протестов, ни жалоб, ни единой весточки. А затем появилась записка: «Нужно поговорить».
— Ты никак не отреагировал на свою вынужденную изоляцию в Садах, — осторожно начал Доран.
Он полагал, что Оберин все еще слаб, как котенок, и у него не хватит сил на пререкания и споры, однако тот выглядел на удивление бодрым и собранным — совсем как до болезни.
— Я считал это бесполезной тратой времени.
Оберин направился к апельсиновой роще.
— Зачем ты хотел переговорить со мной?
Доран искренне хотел довериться Оберину, однако он прекрасно знал, что ему следовало полагаться только на себя. Брат всегда отличался сумасбродностью, именно поэтому Доран решил держаться настороже.
— Водные Сады сводят меня с ума. Я не могу здесь больше оставаться.
Оберин подхватил спелый апельсин и принялся бесцельно перебрасывать его из руки в руку. Затем он вонзил ногти в оранжевую кожуру и принялся аккуратно снимать ее.
— Я не был здесь с детства.
Он осторожно отделил полукружие апельсиновой корки и проделал в ней дыры, обозначив глаза. «Словно в детстве, когда мы вырезали в кожуре клыкастую пасть, затем набивали ее сухими стеблями, заливали внутрь масло и поджигали. Мы представляли, что это огнедышащий дракон», — подумал Доран.
— Я помню, как мы здесь жили. Элия не могла все время плескаться в бассейнах и предпочитала наблюдать за нами. Каждый вечер я рассказывал ей о своих шалостях, зная, что она никогда не выдаст меня матери.
«Принцы и драконы» была одной из немногих игр, в которые дозволялось играть хрупкой Элии, и они вечно спорили, стараясь изменить правила. Оберин хотел быть прекрасным принцем, спасающим принцессу из лап драконов, а Элия настаивала, что драконы сами — защитники принцесс. Жизнь показала, что оба они ошибались, когда Элия вышла замуж за Рейегара, и ни Дракон, ни прекрасный принц не сумели спасти принцессу и ее детей.
— Забавно, что твоя маленькая Арианна проделывает то же самое: сообщает обо всех проказах своему хворающему дяде.
Оберин проглотил сок, выдавленный из апельсиновой дольки, и раздраженно отшвырнул остаток фрукта.
— Сомневаюсь, что Элия была в восторге от твоих проделок, — заметил Доран. — Я только что выслушал жалобы Мелларио. Кто предложил Арианне вылить в бассейн содержимое всех пузырьков дочери тирошийского архонта?
— Я всего лишь познакомил ее с основами химии.
— Арианна провела опыт по твоему совету, и теперь дюжина ребятишек щеголяют зелеными пятнами на коже.
— А что тут такого? — фыркнул Оберин. — Дети были в восторге, они вечно завидовали веснушкам Крапинки Сильвы.
Он вел себя, словно пятилетний ребенок.
— Давай поговорим серьезно, — сказал Доран. — Ты должен сам решить, как будешь жить дальше.
Вдалеке переливались бликами бассейны. Братья приблизились к скамье, и Оберин опустился на нее.
— А ты, Доран, когда-нибудь решал без посторонних советов, как будешь строить свою жизнь?
— Да. Я женился на Мелларио. — Доран подавил вздох.
— Единственный раз в жизни ты принял решение без советчиков. Было ли оно мудрым?
Доран поймал его насмешливый взгляд. Обсуждение брака с Мелларио совершенно не касалось Оберина, и вообще вопросы должен был задавать Доран.
— Сейчас мы говорим о тебе, — парировал он.
— Твои советы слишком мудрены для меня, поэтому я никогда им не следую.
— Что ты имеешь в виду?
— Я все обдумал. Как считаешь, надеть черное будет правильным решением?
— Ты… на Стене? В этом… холоде?!
Оберин не утратил способность преподносить сюрпризы.
— Почему именно Ночной Дозор?
— Ну, белый плащ Королевской Гвардии мне не заполучить. А ты должен радоваться, что я буду очень далеко от Дорна и политических интриг.
— Роберт Баратеон повеселится от души, — сухо ответил Доран.
— Это твое желание — заставить меня изменить жизнь, — пожал плечами Оберин, — и не создавать тебе проблем.
Он поднялся, и братья направились к бассейнам.
— Странное совпадение, ведь на самом деле эту идею с Ночным Дозором подбросил лорд Тайвин. Ты не мог знать, что Джон Аррен недавно посетил Дорн. Он намекнул, что ты мог бы присоединиться к братству, — сказал Доран и добавил, — кстати, угадай, кто из знати недавно надел черное? Бенджен Старк.
— У Старков это что-то вроде семейной традиции, — равнодушно ответил Оберин.
— К счастью, в нашей семье этой традиции нет, и я буду очень рад, если ты не станешь ее основателем. Мы больше не делаем уступок Ланнистерам, и Роберт Баратеон это понял.
Доран продолжил:
— Он вознаградил это семейство воистину по-королевски. Джейме Ланнистер, презревший обеты Королевской Гвардии, получил помилование и продолжает носить белый плащ. Серсея Ланнистер стала королевой! Как быстро Роберт вычеркнул из памяти свою возлюбленную Лианну, но что может соперничать с богатейшим приданым от Кастерли Рок? Золото позволило забыть об Элии и ее детях, завернутых в красные ланнистеровские плащи. Джон Аррен нынче Десница короля, а недавно он женился на младшей дочери Талли, потому что привлек того на сторону Роберта.
— Меня уже тошнит от перечисления королевских милостей.
— Лучший друг Роберта, Эддард Старк, который также убеждал лорда Хостера Талли присоединиться к мятежу, женился на его старшей дочери вместо погибшего Брандона. Он в одиночку перебил половину Королевской Гвардии. Старк — единственный из победителей, который потерял больше всех: отца, брата, сестру — и ничего не получил взамен.
— Прости, но я не собираюсь лить слезы над его злоключениями.
— Лорд Старк потребовал, чтобы Цареубийца отправился в Ночной Дозор, но вместо этого черное надел его собственный брат. Ланнистеры всегда платят свои долги, — угрюмо усмехнулся Доран. — Как ты понимаешь, я был весьма удивлен, узнав, что сиру Джейме даже не предложили вступить в ряды Ночного Дозора, так же как и многим другим, кто доблестно сражался за принца Рейегара на Трезубце.
— Хорошо. Если ты против моего вступления в Ночной Дозор, значит, остается только женитьба. Хотя, надо признаться, жених я незавидный.
— Тебе нельзя жениться на дорнийской девушке. После твоих былых «подвигов» и неожиданного выздоровления я уверен, что большинство дорнийских семейств, самых неистовых и безумных, предложат в качестве невест своих дочерей, сестер, бабушек и даже еще не рожденных младенцев. Они буквально молятся на тебя, и, выбери мы одну знатную семью, остальные сочтут себя смертельно оскорбленными. Поэтому в Дорне для тебя нет подходящей партии.
— Как это мило, — кисло заметил Оберин.
Дорану нужно было выговориться, и он возмущенно продолжил:
— Лорд Уллер засыпал меня предложениями о помолвке еще до того, как его жена разрешилась от бремени мальчиком. Я возношу благодарности Семерым, потому что Уллер не в своем уме, и нам не придется отказывать ему, а также не придется гадать, унаследует ли твой ребенок их фамильное безумие. Уллер грозится разрушить статую Матери в септе лорда Фаулера, поскольку считает, что тот не заслужил девочек-близнецов. В собственной септе он уже сжег алтарь Матери, потому что она не выполнила его мольбы. Еще он спалил целиком септу Хеллхолта вместе с септоном — лорд Уллер не сторонник полумер. Леди Блэкмонт вдвое старше тебя, однако она предложила себя в качестве невесты, так как уверена, что ты вспоминаешь о ней «с любовью». Лорд Франклин Фаулер, со своей стороны, предлагает тебе обеих своих дочерей: одну в законные жены, вторую — в фаворитки, причем оставляет за тобой право выбора. Франклин заботливый отец, а близняшки настолько привязаны друг к другу, что он не хочет их разлучать.
— Эти девочки — подружки Арианны? — тревожно спросил Оберин.
— Да. У Джейни сейчас зеленая нога, а у Дженнелин зеленая спина. Прекрати гримасничать, к свадьбе краска сойдет. В любом случае, не может быть и речи о браке с девушкой из дорнийской семьи — я не желаю, чтобы Уллеры, Фаулеры и Блэкмонты разом вцепились мне в глотку.
Доран перевел дыхание.
— За пределами Дорна ты стал нежеланной партией. Даже лорд Переправы отозвал свое предложение. Он решил, что впадет в немилость в случае заключения брачного союза с кем-то из Мартеллов, ведь Фреи — не Ланнистеры, а положение лорда Уолдера довольно шаткое. Он вывел свои войска на битву, когда ее исход был предрешен, и предпочитает лишний раз не напоминать об этом своим сюзеренам. Оберин, если ты действительно хочешь жениться, то попытай счастья в Вольных Городах.
Они подошли к бассейнам. Маленькая голая девчушка, зеленая от корней волос до пяток, кинулась приветствовать их. Она дернула Дорана за рукава.
— Отец! Гэрин сказал, что он из сирот Зеленокровной, так почему же он тогда не зеленый?
— Ты уверена, что я твой отец? Я принц и у меня дочь — принцесса, а в меня вцепился какой-то зеленый лягушонок, — Доран внимательно посмотрел на нее. — Хотя этот лягушонок поразительно похож на мою Арианну. Неужели злобный колдун превратил тебя в жабку?
— Это не злой колдун, а магия зеленой краски! — хихикнула Арианна.
— Все же ты больше похожа на лягушонка, чем на принцессу, а я не могу допустить, чтобы Дорном правила лягушка. Ты знаешь, как вновь превратить лягушку в принцессу? — Доран обнял дочку. — Ее должен поцеловать настоящий принц!
Он расцеловал юркую, мокрую, зеленую Арианну.
Маленькая принцесса-лягушка спрыгнула вниз и потянула за руку Дорана, увлекая его за собой. Оберин проводил их взглядом.
Когда Доран вернулся — взмокший и смеющийся, весь в зеленых пятнах, — Оберин поджидал его под арочной колоннадой.
— Я сделал выбор, — сказал он. — Я уеду в Старомест.
Доран услышал в голосе брата твердую решимость, очень необычную для столь безрассудного и легкомысленного человека.
Вероятно, решение Оберина было лучшим выходом. Обучение в Цитадели могло бы направить его кипящую энергию в нужное русло. Большинство предметов, которые изучали мейстеры, наверняка бы вызвали у него жадный интерес, удержав от возвращения в Дорн и дальнейших попыток мятежа. При этом отъезд Оберина не выглядел бы отлучением от семьи или изгнанием, а скорее наоборот, дал бы Мартеллам немало преимуществ.
Доран написал Элис Ледибрайт, лорду-казначею, чтобы та выдала Оберину щедрую сумму на проезд и расходы. Его брату подобало жить в Староместе как истинному принцу Дорна — он должен был сорить деньгами, показывая окружающим, что пользуется полным доверием и поддержкой Дорана.
Мать была права. Оберин нашел ответы в Водных Садах и наконец-то сделал выбор, как жить дальше.
Однако Доран ожидал от него совсем другого решения.
Глава 5. Старомест
Улочки Староместа были залиты помоями, а сфинксы, охраняющие ворота Цитадели, словно уменьшились в размере.
Оберину было уже не тринадцать — он перестал видеть мир сквозь золотую дымку, и утренняя мгла, поднимающаяся с берегов Медовички, утратила свою таинственную магию. Впрочем, староместский сидр был по-прежнему крепок, и, хотя он никогда не нравился Оберину, его непривычный вкус все же соблазнил впервые за долгое время напиться допьяна.
Какие-то маленькие оборванцы ссорились из-за кучки червивых яблок, как свора бродячих псов над сохлой костью. Неужели мокрые булыжники мостовой когда-то сияли, словно покрытые драгоценной глазурью, а теплый дождь будто оставлял поцелуи на коже — или все это была лишь игра воображения тринадцатилетнего юнца?
Оберин заказал еще одну кружку, прекрасно зная, что затем последует мучительное похмелье, но ему было все равно.
— Ты никогда не жаловал сидр, Попугай.
Он поднял голову и встретился взглядом с Толстым Дурачком — ныне мейстером Дунканом. Таверну с шестивековой историей наводняли школяры и мейстеры. «Перо и Кружка» возникла еще во времена королевы Нимерии и с тех пор никогда не закрывалась, о чем гордо сообщала медная табличка, вывешенная в зале.
О Боги, Дункан по-прежнему звал его Попугаем. Впрочем, в этом месте никто не называл его Красным змеем. Оберин ненавидел свою школярскую кличку так же сильно, как Дункан — свою. Благодаря вычурному дорнийскому наряду — с яркими цветными лентами и кушаками, в переливающейся мантии — он навсегда стал Попугаем, потому что был похож на птицу с Летних островов, как ему сказали старшие ученики.
— Почему бы тебе не насладиться красным дорнийским в «Белом вороне»? Ты никогда не жаловался на недостаток денег.
— Я разучился наслаждаться, мейстер Дурачок, — усмехнулся Оберин.
«Я просто хочу напиться».
Он не мог заставить себя называть его Дунканом. Когда-то Толстый Дурачок был застенчивым тощим коротышкой с оттопыренными ушами, которые вечно полыхали красным. Хотя он был несколькими годами старше Оберина, они стали неразлучными друзьями в Цитадели. Сейчас сухопарый Дункан был гораздо выше Оберина и носил тяжелую мейстерскую цепь.
— Мне очень жаль, Попугай, — мейстер Дункан покраснел так сильно, словно вновь превратился в прежнего Толстого Дурачка, — твои близкие… Я бы хотел… Если бы я мог…
Оберин покачал головой. В их паре без умолку болтал он, а Толстый Дурачок обычно отмалчивался. Его считали робким, однако Дурачок владел даром молчаливого дружеского участия. Этим талантом он умудрялся обуздывать безрассудного Попугая и много раз удерживал его от необдуманных поступков. Кроме одного — из-за которого Цитадели пришлось избавиться от способного, но столь скандального школяра. Сенешаль не мог открыто вышвырнуть дорнийского принца — это подпортило бы репутацию Цитадели, поэтому дело замяли, а Оберину предложили уйти без лишнего шума.
Дункан затих, и Оберин приложился к кружке. Через некоторое время тот попытался неловко отвлечь его:
— Возможно, тебя заинтересует — завтра мейстер Марвин…
— Я уезжаю ранним утром.
— Я думал, ты пробудешь в Староместе хотя бы несколько дней.
— Я тоже так думал.
Оберин осушил до дна очередную порцию сидра.
— Хотя бы купи ей приличную одежду.
— Подыщу что-нибудь из одежек моих оруженосцев. Она слишком высокая для своего возраста. — Он выплеснул остатки сидра на пол. — Я хочу увезти ее отсюда, чем скорее, тем лучше.
— Ты даже не знаешь, твоя ли это дочь!
— Мать назвала ее Обарой.
Оберин продолжал напиваться, словно это могло решить все его проблемы. Мейстер Дункан покосился на него, а затем задумчиво уставился на переливающуюся бликами речную рябь.
— Из всей нашей компании ты был единственным, кто мог давать ей деньги на ребенка.
«Единственным идиотом, кто это делал. Я был глупцом и поверил в ее сказки». Он уловил смысл неодобрительного молчания Толстого Дурачка: «Попугай, неужели ты до сих пор настолько глуп?»
— Принц должен быть щедрым, — ухмыльнулся Оберин.
Перед отъездом в Старомест он спросил Элис Ледибрайт, которая пересылала деньги на содержание Обары, — где сейчас живет мать девочки. Та открыла свои записи и сообщила, что последние пару лет принц Оберин не давал никаких указаний, и поэтому она решила, что отправлять деньги в Старомест больше не требуется. Леди Элис выразила надежду, что Оберин повзрослел и наконец-то понял, как компрометирует семью Мартеллов запись в расходной книге «содержание ребенка староместской шлюхи». Ребенка, чьим отцом мог быть кто угодно.
А Оберин просто забыл напомнить леди Элис продолжать посылать деньги для Обары. «Итак, на самом деле под словом "повзрослеть" подразумевается "забыть"?»
Семь лет он снабжал мать Обары деньгами, которых ей наверняка хватало на беспробудные пирушки в течение семи месяцев в году.
Перед встречей Оберин вдруг подумал, что не помнит ее лица. Однако он немедленно узнал ее — она осталась почти прежней, неплохо сохранившись для женщины ее ремесла, и все же Оберин пришел в ужас от контраста с тем образом, который порой возникал в его памяти. «Первая возлюбленная всегда самая прекрасная».
Заурядное лицо с грубыми чертами — он не мог понять, почему когда-то она казалась ему столь привлекательной. Она не вспомнила его, а затем притворилась, что узнала с первого взгляда, и это расстроило Оберина даже больше, чем гибель юношеских воспоминаний о первой любви.
«Чего ты ожидал? Ты тогда был юнцом. Сколько мужчин у нее было с тех пор — мужчин, которых она выкинула из памяти? Сколько юнцов? Сколько принцев?» В Вестеросе было не так уж много принцев, чтобы она могла позабыть его, а у Рейегара Таргариена был отвратительный вкус: он предпочитал женщин, разрушавших города и королевства.
«Я нужен дочери».
Ложь. «Мне нужна дочь. Гораздо больше, чем ей нужен отец. Она нужна мне, чтобы я перестал ощущать, как безнадежна и пуста моя жизнь».
Глава 6. Обара
Голова раскалывалась от боли так, что он не мог связно мыслить. Оберин несколько раз крепко зажмурился, чтобы избавиться от огненных кругов перед глазами. Словно солнечный удар… Язык с трудом ворочался в пересохшем рту. Все кости ныли, однако он не помнил, что падал с коня. Хрипло дыша, Оберин осторожно огляделся.
Он лежал на пуховой постели в полутемной комнате. Сквозь плохо пригнанные деревянные створки пробивались полоски холодного света, который разбудил его, — лучи маяка Хайтауэра или лунный отсвет в безоблачном небе.
Повернувшись, он посмотрел на Обару.
«Ребенок-счастливчик… Мать — шлюха, а отец — пьяница».
Из всех его идиотских выходок — а их всегда было предостаточно — эта была самой безумной. Оберин забрал девочку с собой, и она пошла с ним, не проронив ни слова. Когда он попытался взъерошить ее жесткие волосы, Обара увернулась. Он понятия не имел, как с ней обращаться. Покидая Дорн, он планировал — как издевательски сейчас звучало это слово — забрать Обару в Водные Сады, но тогда она была всего лишь полузабытым именем, записанным в расходной книге.
Пугающая реальность не имела ничего общего со смутными мечтами Оберина, и дело приняло совсем другой оборот.
Он почувствовал сладкий запах апельсина, который лежал на столе, — того самого, который Обара получила вчера вечером. Она не поверила, что ей дарят фрукт, поэтому, когда Оберин вручил ей апельсин, неуверенно взяла его и понесла в ладонях так осторожно, словно ей доверили бесценное сокровище. Собственно, апельсин и был для нее сокровищем — Обара не сводила с него глаз и даже не осмелилась почистить его. В конце концов она решила оставить фрукт на завтра и села за стол, засунув руки под колени. Девочка разглядывала апельсин до тех пор, пока ее не начало клонить в сон.
Оберин перевернулся набок и неуклюже уселся на край кровати, отпихнув ногой ворох одежды на ковре, — вчера он был слишком усталым и пьяным, чтобы аккуратно сложить свои вещи. Прежде чем заснуть, он несколько часов наблюдал, как Обара спит в его постели. Такая осязаемая, естественная, хрупкая и бесценная, слаще любого апельсина. Оберин дивился на нее, как совсем недавно Обара дивилась своему неожиданному подарку. Впервые за долгое время Оберин чувствовал себя по-настоящему живым и понимал, что судьба не могла преподнести ему более драгоценный дар.
Он попробовал встать, однако ноги подвели его, и Оберин рухнул навзничь. Наконец ему удалось подняться с постели. Он распахнул оконные створки, впуская в комнату прохладный ночной воздух. Оберин оперся о подоконник, дыша полной грудью, чтобы проветрить трещащую от похмелья голову. Звезды постепенно тускнели в светлеющем небе. Он ощущал, как внутри него нарастает странная напряженность и свежий воздух кружит ему голову.
Обара шевельнулась и зевнула — его неуклюжие перемещения по комнате разбудили ее. Он повернулся к девочке.
Она лежала словно булыжник, подобранный с городской мостовой.
Приподнявшись на локте, Обара смотрела на него.
— М’лорд? — робко пробормотала она.
Тот присел на кровать и покосился на Обару.
— Просто приснился плохой сон.
Оберин взял ее за руку, и девочка подавила дрожь. Это было ужасно — лучше бы она просто вздрогнула.
Обара осторожно потянулась к нему и неуверенно спросила:
— Что мне нужно делать? — От этих слов у Оберина внутри все сжалось.
Он был всего несколькими годами старше Обары, когда зачал ее.
Оберин нежно пожал ее обветренную ладошку.
— Ничего, дитя. Закрывай глаза и постарайся заснуть.
«Ее мать тоже была ненамного старше».
Он убрал руку, и Обара напряглась, задержав дыхание.
— Если не можешь заснуть, сходи позавтракай. Выбирай любые блюда — все, что пожелаешь. Возьми у моего оруженосца запасную одежду и подготовься к отъезду.
«Обара почти ровесница старшим детям в Водных Садах».
Она выскочила из комнаты, но через мгновение вернулась. Метнув робкий взгляд на Оберина, она схватила свой апельсин и захлопнула дверь.
На смятых простынях остался отпечаток тела Обары, хранивший ее тепло, как будто она все еще лежала там.
Оберин поплелся к выходу. Дверная ручка больно воткнулась в бедро, отозвавшееся тупой болью. «Жесткий секс должен оставлять следы». Его руки были липкими и плохо слушались, но все же Оберин удовлетворил себя — грубо и без особого удовольствия.
«Вновь возвращаюсь к жизни. Очень своевременно, это уж точно».
Он сполз спиной по обтесанным дверным доскам — их грубая поверхность расцарапала кожу, — сел на корточки и закинул руки за голову, отбросив назад длинные волосы, которые почти касались пола. Оберин отращивал их, подражая Рейегару. Он подобрал какие-то тряпки, валяющиеся вокруг, вытер брызги семени и отбросил грязный ком прочь. Тошнота резко подкатила к горлу, и его рвало до тех пор, пока комната не начала кружиться перед глазами.
Догоревшая до основания сальная свеча превратилась в белый оплывший мазок на туалетном столике. Вода, которую Оберин вылил в таз, была ни горячей, ни бодряще холодной, а скорее тепловато-несвежей, словно мутные остатки вина в кубках, оставшиеся после долгого пира. Прежде чем выйти из комнаты, он глянул на себя в зеркало и решил избавиться от изрядно отросшей щетины.
«Надо побриться — с такой рожей ты выглядишь, словно иббенийский китобой». — Он наспех нацарапал Обаре записочку.
Когда он вышел во двор, Обара не ждала его у ворот конюшни, как было велено в записке. У нее было достаточно времени для сборов, почему она задержалась? Он спросил оруженосца, где Обара, и тот ответил, что она поднялась наверх и сидит в комнате. Оберин вернулся в покои и пинком распахнул дверь.
— Почему ты все еще здесь? Я оставил тебе записку.
Девочка со страхом мусолила клочок пергамента, и лишь сейчас Оберин сообразил, что она не умеет читать.
— Собери свои вещи. Наш корабль отчаливает с утренним приливом.
Она беспомощно посмотрела на него. На Обаре болталось одеяние оруженосца — ее прежнее тряпье выбросили еще вчера. На ней не было ни одной своей вещицы, а единственной собственностью, которой она владела, был апельсин.
— У меня дочь идиотка, — шепотом пробормотал Оберин и выволок девочку из комнаты.
— Я разочаровала м‘лорда? — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал.
«Она не виновата». Оберин кипел от гнева, однако, стиснув кулаки, сумел обуздать свою ярость и удержался от желания ударить Обару. Девчонка, в отличие от него, умела справляться со своими эмоциями.
— Идем. Путешествие обещает быть долгим и утомительным.
* * *
Удивительно, как с самого начала у них все пошло наперекосяк.
— Что прикажете делать?
«Я твой отец, идем со мной, верь мне. Будешь делать то, что я скажу».
Но Обара не принадлежала ему. Он никак не мог заставить себя произнести нужные фразы, которые прозвучали бы так естественно, легко и правдиво, скажи он их вовремя, а сейчас было поздно. Слова превратились в фальшивые монеты, ничего не значащие пустышки.
— Что прикажете делать?
Он страстно хотел, чтобы она доверяла ему, но как он мог завоевать ее доверие? Оно не покупается пустыми словами. Доверие подразумевает искренность.
«Я знал твою мать, очень давно. Я бы хотел стать твоим отцом».
«Вам нужна дочка?»
Обара имела представление о «папочках», но не знала, что такое настоящий отец. Этого не знал и сам Оберин. Он понятия не имел, как отцы должны обращаться со своими дочерьми. Ему следовало бы спросить об этом Дорана, однако они были полной противоположностью друг другу. Вряд ли его советы смогли бы помочь. Неужели ему придется начинать с вранья? Но если он будет обманывать сам себя, как сможет поверить ему Обара?
— Что прикажете делать?
— Я покажу тебе, как ездить верхом; обучу чтению и письму.
Вряд ли эти обещания могли прельстить Обару, и она несомненно вскоре примется тосковать по тихим улочкам Староместа. Но что еще он мог предложить ей, пытаясь превратить в маленькую леди?
«Я хочу, чтобы ты доверяла мне».
— В Водных Садах столько апельсинов, что ты каждый день будешь объедаться ими. — Воистину бесстыдный подкуп ребенка.
— Что прикажете делать?
Каждый вечер он бы чистил апельсины для нее и делал из кожуры огнедышащую драконью пасть. Его тонкие пальцы были по-прежнему гибкими. Дым свечей с раздражающе терпким запахом воска словно возвращал его в детство — когда они вечерами шепотом делились своими маленькими секретами.
Он бы рассказывал Обаре свои любимые детские сказки — про битвы и драконов, а может быть, про собственные приключения в Спорных Землях. Мелларио сочла бы эти рассказы неподходящими для девочки, однако он жаждал делиться с Обарой всем, что могло бы увлечь их обоих, если бы она только позволила ему.
Никаких сопливых любовных сказаний, никаких принцесс или котят, хотя… Когда они были детьми, Элия обожала его сказки про принцесс и всегда заставляла повторять их снова и снова. Оберин придумывал для нее такие истории, которые не посрамили бы даже барда. Пересказывая их в очередной раз, он все равно умудрялся всецело захватить ее внимание. Такие же сказки он придумывал и для Рейенис. Это были только их истории — истории настоящих маленьких принцесс.
Больше никаких историй о принцессах… никогда.
Обара — все, что у него осталось после потери Элии и Рейенис. Он не мог предсказать ее судьбу, но был готов отдать все силы, чтобы она никогда не знала слез.
Он сделает для Обары все, что только может сделать настоящий отец.
Глава 7. Мелларио
Оберин на удивление быстро вернулся из Цитадели, но вместо мейстерской цепи привез с собой угрюмую долговязую девочку лет десяти.
— Она будет жить в Водных Садах, — заявил он под вопросительным взглядом Дорана.
— Она уже почти выросла. Через год ей придется покинуть Сады, и что ожидает ее впереди? Куда она пойдет?
— Никуда.
Доран вздохнул. Из-за мятежа Узурпатора многие дети остались сиротами, и улицы дорнийских городов кишели бездомными оборванцами.
— Кто позаботится о ней? Кем она станет? Кухонной девкой или шлюхой в борделе?
— Она родилась в борделе, — ответил Оберин. — Я позабочусь о ней.
— Ты ничего не смыслишь в воспитании детей.
— А ты, несомненно, идеальный отец, однако почему-то Мелларио заботится о твоих отпрысках. Поэтому прошу, Доран, не указывай мне, как растить собственных детей.
Он умышленно сказал о Мелларио, чтобы задеть его, — она жила в Садах, где в последнее время не по своей воле обосновался Оберин, и это неприятно кольнуло Дорана. При мысли о бассейнах, детях и апельсиновых рощах его охватила ревность — Сады были ему дороже, чем собственная жена. Водные Сады… похоже, этот райский уголок стал местом ссылки для опальных Мартеллов. Интересно, что если бы сюда сослали низложенного принца Дорна доживать свой век? Доран отмахнулся от постыдной малодушной мысли.
— Она действительно твоя дочь? — спросил он, ничем не выказывая свое удивление.
Прозвучал меланхоличный глухой ответ:
— Это неважно.
Доран нахмурился и окинул его задумчивым взглядом.
— Твоя идея, — враждебно добавил Оберин, — это ты советовал мне обзавестись наследниками.
— Я не предлагал тебе подбирать оборванцев в сточных канавах Староместа!
Доран знал, что ему не следовало это говорить, однако не сумел сдержаться. Он был раздражен, потому что не мог понять мотивов Оберина, а неспособность совладать с собственными эмоциями разозлила его еще сильнее.
— Следи за языком. Возможно, она моя кровная дочь.
Как бы то ни было, Доран отлично понимал, что лучше прекратить перебранку из-за бродяжки, которую Оберин забрал домой. Это могло разрушить хрупкое перемирие, которое сейчас установилось между ними. Если Оберина влечет к бездомным оборванцам, да будет так. Возня с девчонкой-замарашкой станет для него безопасным и безобидным делом. Обеспечением благополучия беспризорников обычно занималась консорт, но в данном случае Мелларио скорее всего не будет возражать.
* * *
Мелларио из Норвоса приподнялась на цыпочки и расцеловала Оберина в обе щеки.
— Рада, что ты вернулся, младший принц.
— Я скучал по тебе, моя леди, — он поклонился и поцеловал ее руку, а Мелларио потрепала его по волосам.
— Лжец. Миновало много дней после твоего возвращения, но лишь сегодня ты соизволил нанести мне визит.
Красавица Мелларио была соблазнительной миниатюрной брюнеткой с голосом воркующей горлицы. Под маской жеманной наивности скрывался цепкий ум.
Она шаловливо поджала губы и предложила Оберину присесть на резной каменной скамье, под сенью опьяняюще душистых апельсиновых деревьев.
— Меня задержали срочные дела, — ответил он и уселся рядом с ней. — Я прощен?
Раскинувшись на скамье, Оберин подпер щеку кулаком и развязно усмехнулся Мелларио.
— Могу я поинтересоваться, кем тебе приходится эта девочка?
— Тебе лучше не знать, — уклонился от ответа Оберин. В его голосе прозвучали глумливые нотки.
— Как интригующе, — развеселилась Мелларио. В ее глазах сверкнуло недовольство. — Не слишком ли она юна даже для тебя, Оберин?
— Мел, эти слова я был готов услышать от старой сварливой карги… но ведь ты совсем не такая.
— Могу я добавить, что твое «неотложное дело» выглядит слишком невзрачной даже для такого неразборчивого повесы, как ты?
— Не волнуйся, дорогая невестка, для меня ты всегда будешь на первом месте.
Леди Мелларио с хрипотцой рассмеялась.
— Я бы оценила комплимент, если бы ты не портил мои Водные Сады.
— Доран не против оставить здесь девочку, если ты не будешь возражать.
— Похоже, мне пора ревновать Дорана к тебе — он ни в чем не может отказать своему единственному брату.
— Похоже, мне пора удалиться в пустыню, чтобы не стоять между тобой и Дораном.
— Ты ранишь мое сердце! Я-то думала, ты дорожишь моим обществом.
— Еще как дорожу! Ведь ты полностью меня очаровала. Твои следы на бесплодном песке расцветают розами, а Водные Сады без тебя — все равно что Красная пустыня.
— Какие выспренные, но милые извинения. Интересно, как сложился бы у нас роман, — она покосилась на Оберина и отбросила волосы, упавшие на плечи беспорядочной черной волной, — если бы мы решили позлить Дорана.
— Не нужно. Лучше продолжай вести себя прежней леди-недотрогой. Я вдоволь изведал все прелести его «братской любви».
— Не волнуйся. Он утратил ко мне интерес.
— Он боготворит тебя.
— Да неужели? — грустно усмехнулась она — Иногда я мечтаю, чтобы у меня были белокурые волосы, зеленые глаза и… бакенбарды лорда Тайвина.
Оберин обнял ее за талию и привлек к себе.
— Ради всех Богов, раскрой тайну, как мой недалекий братец сумел заполучить тебя?
Как будто в шутку он поцеловал ее, но Мелларио увернулась, и оба смущенно рассмеялись. Оберин попытался поцеловать ее снова и, когда он почти коснулся губ, она крепко обхватила его голову и звонко чмокнула в лоб.
— Могла бы я полюбить такого, как ты? Сколько женских сердец ты разбил, Оберин Мартелл? Держу пари, ты даже не помнишь их число. Змеиный яд несет быструю и мучительную смерть, — Мелларио вздохнула и слегка хлопнула Оберина по руке, чтобы тот разжал объятия и отодвинулся. — Я могла бы позабыть тебя через пару недель или, что хуже, приберегла бы на будущее. Есть и другие, незаметные яды. Паук ловит тебя, обматывает шелковой паутиной, а затем пожирает заживо.
Приподняв бровь, Оберин переплел пальцы.
— Высосать само средоточие жизни… Ты многое знаешь о ядах.
— А ты ничего не знаешь о любви.
Леди Мелларио наконец сбросила маску игривости.
— Что ты собираешься делать с девочкой? Она не подходит по возрасту для Водных Садов, а ты не можешь воспитывать ее в одиночку. Ты и без того плохо влияешь на Арианну.
— А ты бы отказала мне, окажись Обара моей настоящей дочерью?
— То есть, ко всему прочему я должна буду заботиться о внебрачном ребенке своего деверя?
— Это было сказано для того, чтобы я специально попросил тебя?
— А ты действительно…
— …ее отец?
Вопрос, который остался без ответа, словно повис в бликах солнечного света, пробивающегося сквозь темные листья апельсиновых деревьев.
— Кто ее мать?
Он отвернулся, стиснув зубы.
— Так кто для тебя Обара? С первого взгляда ясно, что девочка очень к тебе привязана. Она вечно ходит за тобой по пятам.
Слишком часто он забывал замедлить шаги… забывал, что она еще маленькая… забывал, что она идет рядом, а Обара изо всех сил спешила за ним — молча, стараясь даже не напоминать о своем присутствии.
«Я вечно забываю про нее».
— Избитый щенок будет лизать любую руку, лишь бы она не причиняла боль, — пожал плечами Оберин.
Он помедлил с ответом, а затем пробормотал:
— Для меня Обара — дочь, чью жизнь я намерен изменить.
«Дочь, о которой я забыл. Но она уж точно не забудет меня через пару недель».
— Вероятно, я действительно смогу это сделать.
— И каковы твои успехи?
— Успехи?! — взвился он от столь невинного вопроса. — Морская болезнь, сломанная рука и несколько красных апельсинов. Это сойдет за «успехи»? Погоди, я совсем забыл, что вчера она чуть не утонула в бассейне. Она не умеет плавать, ездить верхом, она даже не может читать…
— О, какая беда! Ты требуешь от нее слишком многого, Оберин. Неужели ты надеялся, что всего лишь парочка реверансов сделает из нее маленькую леди?
— Должно быть, она разочаровалась во мне.
— Мне кажется, разочарованным выглядишь именно ты.
— Как эгоистично с моей стороны…— хмыкнул Оберин.
— Но ведь ты разочарован не ее провалами, а самим собой.
— Я не создан для этого. — В горьких словах Оберина прозвучала ненависть к себе. — Почти весь путь в Дорн я провел на палубе и держал ее голову над бортом. Обару все время рвало.
Она страдала морской болезнью и была слишком слаба, чтобы забираться на второй ярус койки, поэтому засыпала в постели Оберина. Когда она просыпалась, то слабо кивала ему — Обара никогда не плакала, лишь несмело улыбалась. Девочка молча лежала рядом, а когда ее начинало тошнить, она переползала через Оберина и хватала ночной горшок.
Он поддерживал Обару над бортом корабля, когда ее одолевал очередной приступ морской болезни, и это пока что являлось высшим достижением Оберина в роли заботливого отца.
Мягкий смех Мелларио успокоил его, и Оберин начал откровенничать, отбросив остатки гордости.
— Я думал, что нужно провести с пользой долгое морское путешествие и решил научить ее читать. У нас было бы достаточно времени для занятий. Я захватил несколько рукописей из Цитадели, но в первый же раз ее стошнило прямо на манускрипты. Причем на самый ценный, написанный рукой самого мейстера…
Мелларио деликатно подавила улыбку и остановила Оберина, тихонько похлопав по его руке.
«Пергаментные свитки обошлись тебе в десять раз дороже, чем та сумма, которую ты давал матери Обары!»
— Нельзя учить ребенка читать, используя редкие манускрипты.
— Она не малый ребенок, а у меня под рукой не было текстов с большими буквами. Ты ведь не переживала за древний фолиант, который вручила Арианне.
— Арианна — принцесса, и получила подобающее образование.
«А Обара всего лишь уличная замарашка… Но почему она не может стать принцессой? Почему она не может получить то, что полагается ей по праву? Я принц, и в моих силах сделать ее настоящей леди».
— Теперь-то я понимаю… Если бы я понимал это с самого начала… Жить вблизи Цитадели и не знать, как пишется собственное имя. Жить рядом с самым большим портом в Семи Королевствах и не уметь плавать. Да что там, она даже в лодке никогда не каталась! Я вырос в Водных Садах и не мог представить, что у кого-то может быть детство без зеленых рощ, бассейнов и апельсинов.
«А также без любви и защиты. Обара была лишена всего, что я когда-то получил даром. Мать и сестра, которые любили меня. Я все принимал как должное, мне и в голову не могло прийти, что кто-то растет сам по себе, не зная ни любви, ни нежности, ни заботы».
— А что насчет сломанной руки? Это из-за верховой езды?
— Я думал, что она готова сесть на лошадь.
— Но ведь нужно было начинать с пони!
— Девочки ее возраста уже садятся на лошадь. Она догнала по росту моего оруженосца. Все бы померли со смеху, увидев Обару верхом на пони, — запальчиво ответил Оберин, а затем добавил более спокойным тоном, — кажется, она неплохо поладила с Красным Песком.
— С Красным Песком?! Ты посадил ее на этого коня без подготовки и отпустил кататься? — возмущенно воскликнула Мелларио.
— Ненавижу своенравных коней. Ты постоянно твердила, что у Красного Песка больше ума, чем у меня.
— У тебя и вовсе ума нет, — покачала головой Мелларио.
— Ты права. Я пытаюсь вести себя благоразумно, но прекрасно знаю, что совсем не преуспел.
Оберин замолчал, и Мелларио положила руку ему на плечо, подавая знак, что визит закончен и пришла пора прощаться.
— Спасибо, что развлек меня своей историей, Оберин.
Он взял ее за руку, а затем опустился на колено.
— Я и впрямь веду себя как шут. Обара может остаться в Водных Садах?
Глава 8. Арианна
— Мелларио, мне нужна твоя помощь.
— С Обарой, — добавил он после неловкой паузы.
Несмотря на то, что все в Водных Садах считали Обару его дочерью и обращались с ней соответственно, Оберин никак не мог преодолеть странное смущение, которое охватывало его, даже когда он просто называл ее по имени.
* * *
В Солнечном Копье Арианна должна была первой представить Обару как свою двоюродную сестру.
Поначалу она болезненно восприняла появление Обары, осознав, что лишается безусловного первенства в глазах Оберина, а также теряет изрядную долю его внимания. Мелларио была всецело поглощена новорожденным сыном, и Арианна очень привязалась к Оберину, который так вовремя оказался в Водных Садах. Именно он объяснил, что ей не стоит ревновать или опасаться младшего брата, потому что она — будущая принцесса Дорна, и маленький Квентин будет повиноваться ей точно так же, как сам Оберин и остальные дорнийцы повинуются Дорану. С тех пор девочка не упускала возможности побыть в компании своего дяди и постоянно сидела у него на коленях.
Арианне вновь пришлось обуздывать детскую ревность, но это оказалось гораздо проще, чем в случае с Квентином, поскольку она быстро сообразила, что взрослая кузина намного интереснее, чем гукающий брат-младенец, и принялась решительно покровительствовать Обаре.
Стоя перед удивленным Джоном Арреном и ошеломленной Обарой, Арианна торжественно провозгласила:
— Лорд Аррен, позвольте вам представить мою кузину леди Обару Сэнд.
Затем она дернула Обару за измызганный подол камзола — та вечно носила одежду для верховой езды и до сих пор не освоила правил дворцового этикета, — прошептав в наступившей тишине:
— Сделай реверанс, Обара, это же Лорд Долины и Десница короля!
С момента своего появления в Солнечном Копье Обара с горечью поняла, что принадлежит к низшей ступени дворцового общества и обращалась «м‘лорд» даже к слугам, что приводило Оберина в ярость. Стоило ей увидеть человека в ливрее или облаченную в нарядную попону лошадь, она тут же отступала в сторону.
Когда Обара услышала, что ее назвали «леди», то на мгновение онемела и едва не рухнула на пол в неуклюжем реверансе, выпалив «М‘лорд…» с чудовищным акцентом староместских трущоб, который выдал с головой ее истинное происхождение.
Десница кисло улыбнулся ей и потрепал по щеке:
— Простите мое удивление, миледи, но я был уверен, что вы мальчик.
* * *
— Не могу не отметить ее успехи, — приободрила его Мелларио.
— И тем не менее, она ни с кем не ладит, не считая Арианны.
— Я говорила тебе, что она почти взрослая; девочки ее возраста уже давно обзавелись подругами, а те, кто прибывает сюда, значительно младше нее. К тому же, она не ходит на совместные занятия, что только отдаляет ее от остальных.
«Слишком поздно».
Оберину казалось, что учеба с малышами была бы унизительной для Обары и, возможно, слишком болезненной для его самолюбия. Что же касалось старших ребят, она заметно отставала от них на пути познания, выражаясь языком мейстеров, а точнее, этот путь и вовсе ей был незнаком, поэтому он решил обучать Обару самостоятельно. Но даже это решение было плохой идеей.
— Лучше бы я вовсе не забирал ее у матери, — угрюмо констатировал он.
— Ты ведь так не думаешь. С теми возможностями, что ждут ее в будущем, может ли Обара…
— Вот уж о чем мы не думаем в детстве, так это о возможностях. Все, что нужно ребенку — благая почва, чтобы расти; но я и этого не в состоянии ей предоставить.
Теперь с Обарой обращались как с принцессой, которая может получить все, что пожелает, и каждый вечер у постели ее ждал свежий, сочный апельсин. Но до сих пор она боялась, что эту привилегию у нее отнимут так же, как оторвали ее саму от матери и прежней жизни. Обара не верила ни обещаниям, ни людям, ни окружающему ее миру.
— Тебе стоит завести семью и позволить Обаре…
— Ты действительно думаешь, что леди благородных кровей возьмется растить дочь шлюхи и полюбит ее как родного ребенка? — горько усмехнулся он и посмотрел Мелларио в глаза.
-
-
02.10.2016 в 13:29-
-
02.10.2016 в 13:43Надеюсь, история воссоединения семьи Оберина понравится не меньше!
-
-
02.10.2016 в 14:14И переводчики, и артеры, и виддер - все молодцы!
(ну, пара мелких опечаток не считается. И еще, позвольте попридираться, в последних главах, где Оберин и Эллария, а также Доран и Мелларио соседствуют, не вполне ясно, кто что говорит).
-
-
02.10.2016 в 14:22Рады, что понравился и фанфик, и перевод
читать дальше
-
-
02.10.2016 в 18:30-
-
02.10.2016 в 20:12хммм, и впрямь ломаются((
странно, использовался довольно популярный и проверенный конвертер. Попробую исправить баг как можно скорее.
-
-
02.10.2016 в 20:57-
-
03.10.2016 в 00:16-
-
03.10.2016 в 13:11Оберин в роли отца - прост рассыпаться сирцами
залипла и на клип-арт-заглушки - все, все замечательно!
читать дальше
-
-
03.10.2016 в 13:18-
-
03.10.2016 в 13:53Я, помнится, когда читала главы про Обару, очень хотела пробить Оберину с ноги
а "десница" опять с прописной буквы
Это наша фишка и, на минуточку, даже фирменный знак!
Любава21, тебе огромное спасибо за изумительный клип, где ты умудрилась показать абсолютно всех персонажей, помимо нашего главного героя-красавца — и мам, и дочек, и Элларию, и Дорана, и Мелларио, и Хотаха.
-
-
03.10.2016 в 14:52Lelianna, а маленький питончик Тиены!
-
-
03.10.2016 в 15:29"помогал" Оберину писать письмо собственным хвостиком
милота же!
-
-
03.10.2016 в 20:54Какая жалость, что визит серпентария к септам остался за кадром.
Вообще все необыкновенные умнички: автор, переводчики, артеры.
Даже пожалела, что эту работу не приберегли на конкурс на ЗФБ. Уж так по теме, что слов нет.
-
-
04.10.2016 в 16:19Какая жалость, что визит серпентария к септам остался за кадром.
зато какое чудесное письмо!)) Думаю, Линетта сумела справиться со всеми змейками, в том числе с Эртуром, и немного подтянула хромающую дисциплину)).
Даже пожалела, что эту работу не приберегли на конкурс на ЗФБ. Уж так по теме, что слов нет.
ничего, на ЗФБ напишем/переведем работу не хуже
-
-
04.10.2016 в 16:27А я на нее порисую
-
-
04.10.2016 в 16:34Я ведь после перевода прониклась линией Дорна, до этого был интересен только Оберин в КГ)). Так что будем творить! всякое)))
-
-
05.10.2016 в 02:21Честно скажу, я не большой фанат Дорна (вроде
хороший тамада конкурсы интересныеи локация интересная, и персонажи, а не горит!), но фик очень хорош. Во-первых, классный перевод, вот совершенно не чувствуется, что это не оригинальный русский текст. Вы огромные молодцы! Во-вторых, Оберин-таки отец-молодец, я аж прониклась.-
-
05.10.2016 в 08:52Оберин-таки отец-молодец - да он вообще звездулька
Автору передадим добрые слова.
-
-
05.10.2016 в 13:45Присоединюсь - совершенно не чувствуется, что в оригинале это текст на другом языке
Видеру и артерам тоже огроменный респект
Очень люблю такие тексты - светлые, неторопливые, с детальным раскрытием второстепенных персонажей и мира вокруг них) После этого фика песчаные змейки, которые раньше все время путались у меня в голове, обрели свое лицо и индивидуальность
Благодаря вам вспомнила об еще одном чудесном переводе про дорнийцев с ФБ 2013, теперь буду перечитывать)
Спасибо за удовольствие
-
-
05.10.2016 в 14:59спасибо большущее от всех переводчиков!
Лично меня этот фанфик прямо-таки заставил проникнуться Дорном и его обитателями, ведь раньше был Север, только Север
Благодарим за чудесный отзыв
-
-
05.10.2016 в 15:09Лично меня этот фанфик прямо-таки заставил проникнуться Дорном и его обитателями, ведь раньше был Север, только Север
Север вне конкуренции
-
-
31.03.2017 в 00:51Мне сложно сформулировать общее впечатление - эх, ну что же я не добралась до выкладки, только прочитав. Помню, меня впечатлило вот это всё - как Оберин кропотливо собирает вместе дочерей, словно оглядываясь и переосмысливая свою жизнь. Переоценивая её и всё то, что было ему дорого до смерти Элии - и после. Он вообще очень меняется от начала фика к его концу, и, пожалуй, история всё-таки о нём. Одна из самых больших в фандоме
Спасибо огромное! Жаль, не могу выразить свою любовь к фику более объёмной рецензией - а ваш труд заслуживает огромных простынь восторга. Вы такие молодцы
-
-
31.03.2017 в 17:33А почему Доран кажется тебе отстраненным?
история всё-таки о нём - угу, автор этого и не скрывал. Но хорошо, что мысль считывается.
-
-
03.04.2017 в 00:33Может, в сравнении с Оберином, не знаю даже. Может, мне хотелось пыщ-пыщ в душе, такого, чтобы с надрывом. Хотя ясно, что это был бы ООС.