"Змея в траве", Серпентария, Жених Метерлинка

[Мэй_Чен]

Название: Змея в траве
Автор:  Серпентария
Иллюстраторы:  Жених Метерлинка
Персонажи/Пейринг: Визерис, Дейенерис.
Тип: джен
Рейтинг: PG
Жанр: повседневность, мистика, AU
Размер: ~15 000 слов
Саммари: Один шаг может спасти от смерти. Для Визериса таким шагом стало решение подняться на Матерь Гор.
Примечания: фанфик написан на PLiO BigBang-2014
Предупреждения: АУ. ООС! Небечено. Магия в количестве.
Дисклаймер: Мартину мартиново
Ссылка на скачивание: doc, txt, rtf, epub, fb2.
Ссылка на скачивание иллюстраций: здесь

Визерис.

Невдалеке перекрикивались на своем гортанном языке дикари-дотракийцы, их слегка приглушала своим шепотом призрак-трава, молочно-белая, как мутное стекло. Она выбивалась из под камней везде, куда бы не падал взор.
Визерис же обливался потом, задыхался и мечтал немедленно оказаться хотя бы в выделенной ему маленькой хижине в Дотраке. Там можно было лечь, не опасаясь, что камни под тобой проломятся, и не кололась молодая острая трава.
Понесло же его любопытство и желание всё проконтролировать на эту их «Матерь Гор» вместе с дотракийцами. Те поднимались с дарами для своих странных богов, Визерис не утерпел, заявил, что пойдет с ними. Лучше бы остался внизу: его одежда, и без того пропыленная, сейчас украсилась парой прорех и пятнами то ли серого, то ли беловатого травяного сока.
Визерис остановился посередине тропы, пытаясь отдышаться. Крутой горный склон становился всё наклоннее, подниматься было труднее с каждым шагом. Визерису, непривычному к таким нагрузкам, было тяжело делать каждый шаг.
Дотракийцы ушли далеко вперед, их голоса теперь стали едва слышны. Не желая потерять дикарей из виду, Визерис глубоко вдохнул и скоро поспешил наверх, сойдя с тропы, чтобы срезать путь.
Это было ошибкой. Земля под ногами из-за густо растущей призрак-травы была почти не видна, и не было ничего удивительного, что Визерис поставил ногу на плохой камень, не посмотрев под ноги. Камень подломился, покатился вниз, а не успевший выровнять равновесие Визерис — следом за ним.
Сознание Визерис не потерял, но приложился головой основательно. Пока катился по склону, рассёк кожу над бровью, и ресницы стремительно слиплись от крови.
Визерис с трудом проморгался от искр в глазах, осмотрелся, вытирая ладонью лоб. Его окружало поле призрак-травы: мутно-белая, она покачивалась и шептала на неизвестном Визерису языке.
Он будто снова оказался посреди степи, но один, без кхаласара. Горный склон пропал, будто это не Визерис только что с него скатился.
— Эй! — закричал Визерис громко, как только мог. — Кто-нибудь!
Ответом ему был все тот же шёпот.
Визерис сглотнул: становилось тревожно. Он еще раз позвал, надеясь привлечь внимание дотракийцев — где-то же они должны быть? — но проклятая трава заглушила звук его голоса.
Накатила тяжелая паника. Визерис дернулся в сторону, упал и ободрал ладонь о землю. Боль не отрезвила, только усилила панику, и Визерис, спотыкаясь, побежал сквозь заросли.
Острые края призрак-травы били по лицу, по глазам; Визерис отмахивался от них, как от живых, и бежал вперед, пока мог. Когда силы иссякли, он снова споткнулся и тяжело рухнул на землю. Тускло-голубое небо над ним быстро темнело — всё правильно, подъём начали уже после обеда.
Он попытался подняться, но ноги разъехались, и он уткнулся лицом в пучок травы. Визерис, помогая себе трясущимися руками, всё же сел — и тут же захотел вернуться в прежнее положение.
Его окружили тени. Не бледно-розовые, какие отбрасывала призрак-трава, и не трепещущие человеческие. Эти были черные, плотные, ровные — и они приближались.
Визерис застыл на месте от ужаса, не в силах сдвинуться с места.

Так себя чувствовал брат Рейегар, когда умирал? Жалким, одиноким человеком, поглощенным страхом смерти? У Визериса задрожал подбородок, он оттолкнулся ногой, пытаясь отодвинуться от теней.
Одна из теней, более четкая и плотная, шагнула к нему и медленно, пульсирующе расцвела красками.
И вот тут-то Визерис всё понял. Ну, конечно же. Вот почему горный массив сменился степью — падая, он наверняка расшиб себе голову и умер. Умер на чужой земле и святыне, и поэтому остался здесь, пленником призрак-травы. Только что же тогда делает на этой чужой земле погибший в родной брат Рейегар?
— Ты всё такой же ребенок.
Тень, принявшая облик старшего брата, переняла и его спокойный голос. Визерис хотел отвести взгляд от призрака, но не смог — брат выглядел, как живой, и Визерис торопливо восстанавливал в своей памяти его благородные, присущие всем Таргариенам, черты. Странно: Визерис, если сейчас и был мертвым, сохранил на себе драную, пропотевшую одежду из Пентоса; тень Рейегара нарядилась в парадный доспех, чистый и блестящий. Неужели всё посмертие Визерису придется таскать на себе эти обноски?
— Визерис, — тень брата подошла ещё ближе, заплясал на бледных стеблях травы отблеск от красного трехглавого дракона на панцире. Рука призрака легла на украшенную рубинами рукоять меча.
Визерис заскулил от ужаса, закрывая голову руками. Сейчас Рейегар вытащит меч, отрубит Визерису голову, и Визерис останется навечно в белёсых зарослях.
— Визерис, не будь глупым, — устало попросила тень брата, садясь напротив него на землю. — Я не собираюсь тебя убивать.
Визерис убрал руки от головы и посмотрел на Рейегара: тот сидел, вытянув ноги и оперевшись на меч. Посмотрев в ту сторону, в которую повернулся брат, Визерис обомлел. Прочие тени, что ещё не имели облика, когда подходили, сейчас выглядели как погибшие родные. Отец, мать, дед — его и некоторых других Визерис узнал, вспомнив о портретах предыдущих правителей. Выглядели они совсем как живые, почти такие, какими Визерис видел их в последний раз, по настоящему или же на портрете. Только у матери больше не было огромного уродливого живота.
Воспоминание о младшей сестре как-то прочистило ему голову. Если он умер, что теперь — она осталась единственной Таргариен на земле? А её сын уже не будет настоящим Таргариеном, не узнает о своих предках, не вернется на родную землю, родиной ему станет степь…
— Ты! — Визерис вскочил, обвиняюще указывая на мать. Он вспоминал всё то, что хотел ей сказать, всю злость, что накопилась за тринадцать лет. — Ты, это всё из-за тебя, зачем ты умерла?
Тень матери смотрела на него молча и бесстрастно. Визерис, распаляясь с каждым словом, уже кричал, брызжа слюной:
— Зачем ты её рожала, зачем ты умерла! Ты знаешь, через что я прошел, один, выкинутый на улицу с ребенком впридачу, когда я и сам был ребенком? Мне, законному королю Вестероса, пришлось просить укрытия, как нищему! Пришлось бегать из дома в дом, боясь смерти, и что, посмотри, вот он я, тоже мертвый!
Тень продолжала молчать, только жёстко поджала губы излюбленным жестом матери.
Сзади зашевелился брат. Визерис обернулся, желая и ему высказать все, что он придумывал долгими пентосийскими ночами, но захлебнулся словами. Ему в живот недвусмысленно упиралось острие меча, если сидящий Рейегар всего лишь наклонится вперед…
— Ты глуп и жив, Визерис, — жестко произнес Рейегар. — Замолчи. Теперь говорить буду я.
Визерис всего лишь моргнул — и поле призрак-травы, и тени родственников пропали, сменились иной декорацией, забытой и родной до дрожи.
Визерис протер глаза. Нет, всё верно: он, вымазанный в собственной крови, в грязной рваной одежде, стоял на гладком камне Тронного зала. Железный Трон, на котором в детстве Визериса всегда сидел отец, сейчас пустовал и лишь слепо щерился провалами пустот между сплетениями стальных мечей. Огромные драконьи черепа на стенах бросали на трон свою тень.
— Визерис.
Голос брата напугал его; Визерис отшатнулся, отходя на несколько шагов в сторону.
— Ты не мёртв, — заговорил Рейегар. — Когда мы договорим, ты проснешься там, где уснул.
— Я не засыпал, — перебил его Визерис. — Я упал и…
— Замолчи, — Рейегар ударил ладонью в латной перчатке по мечу и взглянул на брата. Оглушительное эхо разнеслось по Тронному залу, а взгляд Рейегара, стальной и сердитый, пугающий Визериса в детстве до слёз, не потерял силы и после смерти.
— Ты отвратителен, — с презрением выплюнул брат. — Мне стыдно, что такой, как ты, остался последним мужчиной Таргариенов!
Визерис захлебнулся обидой и яростью. Не дожидаясь новой отповеди, он заговорил сам:
— Я отвратителен? Нет, это ты, ты, мать и отец отвратительны, вы оставили меня одного, вы бросили меня с Дейенерис, почему мать не могла не рожать её и выжить? Ты знаешь, как мне было тяжело с этой неблагодарной тварью? И я справился, мы живы, и после этого со мной ещё что-то не так?
Визерис отшатнулся, когда Рейегар дернулся вперед с лицом человека, нестерпимо желающего ударить.
— Да, ты отвратительный, глупый и злой мальчишка, который не вырос и так ничего не понял, — сказал Рейегар. — У тебя были все задатки, чтобы взрастить в себе хорошего короля, но ты предпочел упиваться жалостью к себе, обвинять других, оправдывать себя и исходить ненавистью к твоей единственной живой сестре.
— Я предпочел бы, чтобы у меня была живая мать, а не сестра, — возразил ему Визерис и отшатнулся снова, стоило разъяренному брату сделать шаг.
— Мать рожала её для тебя, неблагодарный мальчишка, — Рейегар преодолел разделяющее их расстояние и обвиняюще ткнул Визериса в грудь пальцем. — Она рожала тебе жену, чтобы ты сохранил кровь Таргариенов чистой и нетронутой, а что сделал ты?
Визерис сглотнул. Обвинение было… справедливым? Ничего подобного, рассердился он сам на себя. Рейегар ведь тоже виноват, если бы он не увлекся этой девочкой с Севера, не началось бы восстание, и им с матерью не пришлось бежать.
Он почти набрался решимости выплюнуть это всё брату в лицо, когда Рейегар продолжил:
— Ты не только лишился предназначенной тебе жены, не только продал её дикарю, но и каждым своим действием все приближаешь и приближаешь свою гибель. За всё время ты не только не приобрел сторонников, напротив — ты лишь вызвал презрение у всех, кто был с тобой рядом.
— Мне присягнул на верность рыцарь из Вестероса! — возразил Визерис, и это был единственный аргумент, который он смог вспомнить. И то его в следующее мгновение разбил брат. Рейегар взмахнул мечом — и Визерис услышал голос сестры, разносящийся по залу.
«Визерис не способен возглавить войско, даже если мой благородный муж предоставит ему воинов. У него нет ни гроша, а единственный рыцарь, который следует за ним, ценит его не дороже змеи. Дотракийцы смеются над его слабостью. Он никогда не приведет нас домой».
Обида, страшная, пожирающая обида накатила на Визериса.
— Неблагодарная маленькая шлюха, — прохрипел Визерис, чувствуя, как приливает кровь к лицу. — Я её убью, клянусь, я убью её, я сниму с неё кожу, я её выпотрошу и развешу шкуру сушиться на костях её лошади, и…
Удар тяжелой латной перчатки сбил его с ног. Визерис прокатился по гладкому камню зала, вскочил, прижимая ладонь к щеке. Как будто ему не хватало рассеченной брови и ладони, так и под пальцами он чувствовал содранную доспехом кожу на скуле. От боли на глазах выступили слёзы.
— Сколько ещё раз я должен назвать тебя глупцом, чтобы ты понял наконец, насколько глуп? Ты последний муж, что законно носит фамилию Таргариен, последний, кто может оставить законных наследников и все твои поступки только ускоряют твою смерть. Вот что я тебе скажу, Визерис: если ты не изменишься и будешь идти своим прежним путём, то умрёшь. Умрёшь через несколько дней, не получив того, что желаешь. Я мёртв и знаю, что говорю. Ты не проживёшь и семи дней — вот что я вижу.
Визерис сжал губы тем самым материнским жестом. Он не мог проверить, правду ли сейчас говорит Рейегар — но что-то потустороннее, та древняя магия, что привела его в старый Тронный зал, шептала голосом призрак-травы: «правда».
— Так что же мне делать, посоветуй, — сказал Визерис, вскинув голову. Он просто выслушает брата, никто не заставит его исполнить то, что он советует.
Рейегар отвернулся от него. В сверкающем доспехе Визерис увидел своё отражение: бледное, окровавленное и напуганное. Не то зрелище, которое он привык видеть в зеркале.
— Помирись с сестрой, — заговорил Рейегар, не поворачиваясь. — Усмири ненависть в душе. Учись владеть мечом и вести людей вперед. Учись быть королём.
Визерис прикусил губу. Злые слова так и рвались, и он не стал их сдерживать.
— Мне двадцать один год! Где я буду учиться, у кого, как, я в степи, окруженный дикарями, что я могу, если всё так, как ты сказал? Я ничего не могу!
— Я умер в двадцать четыре и ничего не успел, — сказал Рейегар спокойно. — Хочешь прожить ещё меньше — продолжай придумывать себе оправдания. У тебя удивительно хорошо получается.
Визерис растерял все слова. За их недолгий диалог он напрочь позабыл про то, что брат умер — ведь вот он, перед ним, во плоти, живой и осязаемый. Но стоило подумать о брате, как о живом, Тронный зал подернулся легкой дымкой, как сон перед пробуждением, и отдельные элементы обстановки стали пропадать. Скрылся Железный Трон, один за другим растворились черепа на стенах, и они с братом снова оказались посреди поля призрак-травы.
— Приходи ко мне ещё, — попросил Рейегар, исчезая медленно, с ног. — Может, я смогу чему-то тебя научить. Эти земли близки к Асшаю, Краю Теней, где сохранилась магия. Здесь мертвые сильны, и слабы привычные боги. Приходи ещё.
С последним словом Визерис очнулся. Над головой раскинулось ночное небо — с чужими, незнакомыми созвездиями. Он лежал, распластавшись на холодных камнях, нестерпимо болел ушибленный затылок, от крови из рассеченной брови стянуло маской лицо. Визерис недоверчиво потрогал скулу, которую ободрал ударом латной перчатки Рейегар — ссадина была на месте. Значит, на самом деле.
С трудом поднявшись — тело, лежавшее на камнях, ломило от холода — Визерис увидел с уступа, на котором лежал, огни Вейес Дотрака. Ему даже почудилось, что он слышит смех и веселый гомон дотракийцев отсюда, с такого расстояния. А между костров будто мелькнула юркая фигурка Дейенерис.
«Помирись с сестрой, — зашептали пучки призрак-травы, выбивающиеся из-под камней. — Усмири ненависть. Помирись с сестрой. Усмири ненависть. Помирись…»
— Заткнитесь! — заорал Визерис в воздух. Эхо подхватило его крик, разнесло и заглушило шепотки.
Он с ней и не ссорился, чего мириться? Он всего лишь ненавидел её за смерть матери и привык думать, что она станет его женой. Он её даже практически не бил, чем она ещё недовольна? Даже со своим диким мужем поладила, нет бы сказать Визерису спасибо за удачный брак!
Некоторое время понаблюдав за огнями Вейес Дотрака, Визерис начал спускаться. Не оставаться же на всю ночь на Матери Гор.
Спуск был сложным: в полной темноте приходилось цепляться за слабо различимые выступы, камни под ногами шатались, так и норовя разъехаться. Но тени, больше не имеющие различимой формы, хранили его; Визерис чувствовал их слабые холодные прикосновения, удерживающие и подбадривающие. С помощью теней Визерис спустился вниз и побрел вперед, к огням Дотрака.
Дотракийцы не удостоили его взгляда, когда он прошел мимо них, но Визерис слышал их смех, устремленный ему в спину.
У него не хватило сил принять ванну, так что он просто стянул с себя одежду, выставил из хижины рабыню и упал на жесткую постель. «Нужно всё же умыться», — подумал он перед тем, как заснуть.
Но сон его был неспокоен. Визерис брел через тьму, плотную и осязаемую, раздвигая её ладонями, пока поверхность под ногами не исчезла. Он взмахнул руками и полетел вниз по длинному туннелю. На стенах туннеля плясали языки пламени, и когда они соприкасались с его плотью, то втягивались сквозь кожу и продолжали гореть. Через сотню огоньков Визерис выглядел, как зажженный факел, и всё продолжал лететь. Огонь раздувался, разгорался, и вот, уже не Визерис — огненная комета, собранная и яркая, стремительно несется вперед.
В конце туннеля показалась огромная оскаленная пасть. Пасть выдохнула огонь навстречу комете, и та, увеличиваясь в размерах, залетела прямиком в раскрытую пасть. И взорвалась.

… — Господин Визерис! Господин Визерис! — рабыня с бледным испуганным лицом склонилась над ним, не решаясь прикоснуться. — Вы весь в крови, что с вами? Позвольте мне, я обработаю ваши раны, вы не можете так ходить, господин Визерис!
Визерис отстранил её в сторону, сел, морщась. Голова пульсировала болью, на затылке прощупывалась шишка, но не это его взволновало.
Что-то было не так. Не хватало чего-то… чего-то. Визерис сжал и разжал ладонь. Незнакомая пустота. Что он потерял?
Рабыня снова кинулась к нему, причитая и пытаясь дотянуться до его лица мокрой тряпицей, чтобы смыть кровь; Визерис отстранил её мягче, чем собирался.
Кажется, он понял, чего не хватало.



Дейенерис.

Ей понравилось в Вейес Дотраке, среди небольших шатров и высоких хижин. Здесь дотракийцы были вынуждены сдерживать свои кровожадные натуры, и Дейенерис могла больше не пугаться до слёз, случайно обнаружив в зарослях призрак-травы труп. Всё, что могли позволить себе дотракийцы в этом священном месте — бескровные драки.
Поглаживая живот, в котором смутной искоркой сновало её дитя, Дейенерис приняла руку сира Джораха, помогшего ей спуститься с лошади. Она ласково потрепала свою белую кобылу по гриве, прежде чем отдать её в руки рабов, и зашла в шатёр.
И едва не выскочила из него обратно.
Она сначала решила, что это чья-то злая насмешка: подкинуть в её жильё труп, но секундой спустя узнала брата.
Визерис, непривычно умиротворенный и спокойный, сидел на коленях перед засыпанным песком тяжелым сундуком с подаренными ей на свадьбу яйцами. Его так и не тронутая загаром рука лежала поверх самого красивого, черного с красными завихрениями, яйца.
Дейенерис застыла на входе. А он точно жив? Лицо и руки брата были испачканы в крови, одежда порвана и вся пестрела пятнами. Она ведь не видела его вчера, после того, как он вместе с Дрого решил подняться на Матерь Гор. Дотракийцы вернулись без него, а она даже не задалась вопросом, где может быть брат. Дейенерис прижала руки к животу, выравнивая участившееся дыхание. Нет, нет, не может быть, чтобы Визериса убили. Он просто уснул над этими яйцами.
— Визерис, — позвала Дейенерис. Голос от испуга исказился, вышел по-детски жалким, она уже отвыкла от такого. — Визерис, ты в порядке?
Она вздохнула с облегчением, чувствуя, как тревога отпускает, когда Визерис вздрогнул и открыл глаза. Из умиротворенного его лицо стало растерянным, он отнял ладонь от яйца и удивленно стал оглядываться, будто недоумевая, как здесь оказался.
Он заметил её, и его испачканное в крови лицо странным образом исказилось; Визерис вскочил на ноги, стремительно приближаясь к ней. Дейенерис, напуганная его поведением, вся сжалась, слегка отступила, ожидая окрика или удара, но их не последовало.
Визерис выдохнул ей в ухо, а потом — и это была самая большая неожиданность, начиная с первого дня путешествия по степи — его руки соединились на её спине. Визерис её обнимал, без всякой ярости, спокойно, тепло и крепко. Дейенерис макушкой чувствовала его дыхание, рукой он ерошил ей волосы, и неловко колола в бок его загрубевшая от грязи одежда.
— Визерис? — Дейенерис неловко пошевелилась в объятьях, и брат отстранил её от себя, всё ещё не отпуская. Он несколько секунд с изумлением рассматривал её лицо, как будто видел в первый раз, потом нагнулся, быстро поцеловал её в лоб и вышел из шатра.
Дейенерис, помедлив, обернулась, приложив ко лбу руку. Что это такое? Что произошло с Визерисом?
Она, нахмурившись, выглянула из шатра, ища взглядом брата. А может, это и вовсе был не Визерис? А убийца, посланный лично королем-узурпатором, из тех, что умеют менять своё лицо? Визерис часто пугал её таким. Дейенерис нервно рассмеялась. Какая ерунда лезет ей в голову, конечно, это Визерис. Просто на него что-то нашло, скоро пройдет. Мало ли что могло прийти ему на ум!
Она вытянула шею, чтобы было лучше видно. Через несколько жилищ от неё Визерис беседовал с сиром Джорахом. Она напрягла слух, но с такого расстояния было не услышать, даже если бы замолчали громко распевающие песни дотракийцы.
Зато она видела, как сир Джорах слушает Визериса, а брат с отрешенным лицом что-то ему говорит; через пару минут сир Джорах зашел в свой шатер и вышел с уже завернутым в ткань длинным предметом и вручил Визерису. Дейенерис узнала его длинный меч, когда ткань слегка соскользнула, обнажая рукоять.
Дени перепугалась. Ну вот, она была права! Брат точно что-то задумал. Может, он поссорился с кем-то из дотракийцев и решил отомстить, пользуясь тем, что в Дотраке не носят оружие? А ведь если он прольет хотя бы каплю крови, то Визериса без разбирательств казнят. Выволокут в степь и заставят сражаться с поцарапанным дотракийцем или с кем-то из его друзей, если Визерис исхитрится поранить более серьезно, и у брата не будет ни единого шанса. Или даже не будут заставлять сражаться: накинут на шею веревку из конского хвоста и удавят без лишних слов. А потом выволокут тело к подножью Матери Гор и оставят там на съедение падальщикам, даже не позволят упокоить по правилам.
Брат кивнул Джораху, поправил ткань на мече и подошел к своему коню. Отвязал, неловко залез — у Визериса никуда не пропали проблемы с плоским дотракийским седлом и короткой уздечкой. Справившись с ними, Визерис направил свою лошадь по той широкой дороге, что вела к Матери Гор. Дейенерис едва не бросилась за ним, но сдержала свой порыв. Если кровь прольется не на земле Вейес Дотрака, то дош кхалин ничего не сможет сделать. Что бы Визерис не задумал, он правильно решил выехать за пределы Дотрака. Дени вернулась под ткань шатра, подошла к раскрытому сундуку с яйцами. Яйца были столь же красивы, как и когда она увидела их в первый раз: черное яйцо таинственно мерцало, блестело красным, подзывая её к себе. Что Визерису понадобилось от мёртвых камней? Она присела на колени около сундука и потрогала черное яйцо. Шершавое и сухое, оно было едва-едва теплым на ощупь, и отзывалось слабым покалыванием в ладони.
Она подумала немного и совсем села перед сундуком, взяла черное яйцо в руки. Большое, тяжелое, как камень тех же размеров. Она бережно придерживала его двумя руками, как ребенка. Камень быстро нагрелся в её руках, и Дейенерис задумчиво пересчитала пальцем округлые чешуйки. Интересно, что такое произошло с Визерисом? После всего, что произошло в путешествии по степи, она меньше всего ожидала объятий с его стороны, скорее ненависти и злобы. А сегодня… прямо как в детстве, в первый год после того, как их выгнали из дома с лимонным деревом и красной дверью. Они с Визерисом сменили три дома, где их были готовы принять, и все деньги кончились. Дейенерис помнила то время смутно, короткими туманными образами. Брат, забирающий у неё усыпанную драгоценными камнями заколку, хмурый и растерянный; брат, вернувшийся в гостиницу злой и со слезами на глазах, денег ему удалось выручить совсем немного. Он высыпал на их постель пару драконов и десяток оленей, вытер глаза и подошел к ней. Дейенерис помнила этот момент: она ужасно была голодна, и она с плачем вцепилась брату в старую одежду. А он опустился перед ней на колени, обнял, совсем как сегодня, гладил волосы, обещал, что они непременно вернутся домой, что он сделает всё от него зависящее, на эти деньги он соберет ужин и позовет сильных рыцарей, они непременно помогут вернуться домой. Дени плакала ему в плечо, но верила. Пока ещё верила.
Больше таких моментов она не смогла вспомнить: теперь Визерис продавал украшения более уверенно, а вырученные деньги откладывал. После того, как над ним жестоко посмеялись приглашенные на ужин рыцари, Визерис стал злее, часто поднимал на неё руку и больше не обнимал.
Дейенерис помотала головой, убрала яйцо на место и тыльной стороной ладони вытерла выступившие на глазах слёзы. Не стоило вспоминать о тех временах, когда Визерис ещё был добр с нею — слишком разительное выходило отличие. А что до того, что он её сейчас обнял, так это просто ему в голову взбрело. Простое объяснение.
Снаружи шатра постучали по деревянной подпорке, и Дейенерис вскочила на ноги, быстро отряхнула юбку, сама не понимая, от чего так взбудоражилась.
— Кхалиси?
Сир Джорах слегка откинул полог шатра, показываясь.
— Сир Джорах! — Дени поманила его рукой. Сейчас он ей и расскажет, о чем там беседовал с Визерисом и почему дал ему меч. — Входите.
Рыцарь выглядел слегка смущённым. Он вошел в шатёр, опустил за собой полог и нервно ощупал место на поясе, куда обычно крепил ножны.
— Кхалиси, ваш брат…
— О чём вы говорили с Визерисом? Куда он пошёл? — перебила его Дейенерис, слишком взволнованная, чтобы думать о вежливости.
— Он попросил мой меч. Попросил очень спокойно. Простите меня, кхалиси, — повинился перед ней сир Джорах. — Я удивился его поведению, и потому все же выполнил его просьбу. Но я не думаю, что он сможет нанести кому-то вред, он ведь даже не держал меч в руках.
Дейенерис прикусила палец.
— Держал, — медленно сказала она, припоминая. — Да, держал. Когда мы еще жили у Виллема Дарри, он учился тому, что следует знать мужчине. Может, он решил вспомнить свои навыки? — неуверенно предположила Дейенерис, сама меньше всего веря в предложенную версию. Брат? И вдруг пожелал вспомнить, как обращаться с мечом? Нет, слишком невероятно, чтобы быть правдой.
Взгляд сира Джораха говорил сам за себя.
— Как бы ваш брат, кхалиси, не задумал нечто дурное, — предостерег её рыцарь.
Дейнерис только вздохнула. Она и сама этого боялась.

Визерис.

Меч и ножны сира Джораха непривычно тяжело отягощали пояс. Визерис, с трудом удерживающийся в плоском седле, всё боялся, что такая тяжесть его перевесит и он кувыркнется с лошади, но достаточно чуткая дотракийская кобыла спасла его от позорного падения.
Новый подъем в гору дался ему так же тяжело, как и в первый раз. А чего он ждал, что некая магия, сошедшая на него ночью, наделит силой мускулы, а ум — ясностью? Да, ждал. Разочароваться в своих силах и ожиданиях было очень неприятно.
Визерис с трудом поднялся к тому месту, с которого скатился в прошлый раз и неуверенно заглянул вниз. Он и в самом деле упал с такой высоты? Впечатляет, но повторять падение Визерис не хотел.
Он принялся осторожно спускаться, цепляясь за выступающие камни, но днём ему не пришли на подмогу чуткие тени, и один из камней — именно тот, за который держался Визерис — отломился. И Визерис, соскользнув, снова полетел вниз.
В этот раз он получил ушибы посущественнее рассеченной брови: он разбил нос, ударился о выступ виском и расцарапал пальцы, пытаясь уцепиться за камни.
Зато своей цели — снова оказаться в том поле призрак-травы — вполне достиг. Пока Визерис останавливал хлещущую из носа кровь, вернулись тени, уже гораздо менее пугающие, чем в первый раз. Красками расцвел только брат, все прочие неспешно поблекли и пропали, растворившись в зарослях высокой травы.
— Тебе не обязательно каждый раз падать с такой высоты, чтобы прийти сюда, — брат посмотрел на него, словно на глупого ребенка, который не мог понять простой истины. — Достаточно всего лишь заснуть на этой горе.
— Ты мог сказать об этом и раньше, — огрызнулся Визерис, сглатывая кровь и морщась от отвращения. — Ты доволен? Я помирился с Дени, даже обнял её, а у Мормонта взял меч. Можешь начинать меня учить, или что ты там собирался делать.
Лицо Рейегара осталось безжизненно ледяным.
— Ты не помирился с ней, а вызвал ненужные подозрения. До момента вашего примирения тебе еще стараться и стараться.
Визерис сжал зубы. Что бы он не говорил брату, тот мгновенно находил аргументы против любых слов Визериса. Это раздражало, злило — но что он мог против мёртвого?
— Но раз ты взял меч — хорошо, — брат улыбнулся краем рта. — Продемонстрируй мне, что ты помнишь.
Визерис помнил абсолютно _ничего_. Он был ребенком, когда его обучение оборвалось, и сейчас он не мог вспомнить даже как правильно держать меч — а там ведь особые тонкости. Он неловко перехватил слишком тяжелый для слабых рук меч, неумело ткнул в заросли травы, представляя на месте молочно-стеклянных стеблей брата. Разочарованный вздох Рейегара стал единственным комментарием.
Тень брата встала рядом, не касаясь.
— Расслабь руку, — начал Рейегар. — Представь, будто меч — продолжение твоей руки…

***

Очнувшийся на Матери Гор поздней ночью Визерис более всего желал остаться здесь и не двигаться до утра. Болело всё тело, руки тянуло от тяжести меча, иголочками отзывались на любое движение ноги. Выглядел он ещё жальче, чем вчера.
Рейегар его не щадил. Мёртвый, он не знал усталости, и с одинаковой силой отбивал и наносил удары. Визерис выдохнулся сразу. Он был непривычен к таким тренировкам. Он провел столько лет, недоедая и занимаясь лишь вопросом их выживания, откуда было ему взять время на хоть какое-то обучение?
Визерис попытался подняться, но со стоном опустился обратно на камни. Его будто не брат погонял весь день, а избила банда вестеросских разбойников, не знающих жалости. Было больно прикасаться к левому боку, куда брат ударил плоскостью меча — там теперь наливался чернотой свежий синяк.
Ему и в этот раз помогли тени. Они касались его, слабо, холодно, подбадривали, поддерживали. Тени проводили его до лошади, помогли спрятать меч среди камней, а потом — перекинуться через седло, и пробежались по щеке в подобии прощального поцелуя.
«Приходи еще, — попросили тени голосом призрак-травы. — Приходи к нам».
Дотракийцы уже не смеялись над ним, когда Визерис, весь в засохшей крови и синяках, сполз с лошади в Дотраке. Они молча и настороженно провожали его хмурыми взглядами. Визерису было всё равно. Он очень устал.
Сон ему приснился на этот раз еще более пугающий. Визерис очутился в кромешной тьме, в месте, где была только пустота. Визерис сам был этой пустотой, безжалостно уничтожающей все ростки жизни, рождающейся в её сердцевине. Но среди пустоты однажды загорелся огонёк. Сначала слабый, колеблющийся, он быстро рос и пожирал окружающую его пустоту, безболезненно, но безжалостно.
Пустота не могла ничего противопоставить уничтожающему её огню — и поддалась. Огонь поглотил её всю, превратил в огромный, монументальный факел — и в центре прежней пустоты что-то родилось, расколовшись с жалобным треском.
Визерис проснулся в диком ужасе, ощущая себя сгоревшим заживо. На коже ему чудились ожоги и налившиеся от жара волдыри. Немного отдышавшись и ощупав себя, Визерис несколько успокоился: ни ожогов, ни волдырей на нем не было, только болезненные пятна синяков.
Пользуясь отсутствием вчерашней перепуганной рабыни, Визерис стянул с себя испорченную одежду и, шипя от боли, протер влажной тряпицей тело и лицо.
Роскошная его одежда, превратившаяся в лохмотья, перепачканная в собственной крови и травяном соке, вряд ли подлежала восстановлению; Визерис завернулся в шкуру, которую нашел у себя в хижине, и сел, склонившись над расписным блюдом с вяленой кониной, порезанной на тонкие жёсткие ломти. Это простое мясо, интересное в первые дни путешествия некой экзотикой, сейчас надоело Визерису до тошноты. А он ведь не ел почти два дня, вдруг осознал Визерис. В поле, где обитали тени, он сохранял осязание, обоняние и прочие чувства, но голода не ощущал. А возвращаясь в Дотрак, был слишком усталым, чтобы задуматься о еде.
Он сунул в рот полоску вяленого мяса, не чувствуя вкуса, прожевал и запил кислым напитком дотракийцев. Он механически ел, прогоняя в голове свой сон, и всё больше злился. Он давно не видел кошмаров, но за два посещения Матери Гор расплатился уже двумя, полными огня и ужаса. Визерис не хотел умирать в пламени, как мечтал отец. Визерис вообще не хотел умирать.
Визерис, всё ещё в накинутой на плечи шкуре, выглянул из своего жилища — солнце ещё не дошло до зенита, почти в это же время он вчера отправился на гору. Стоило бы отправляться как раз сейчас, но не может же он выехать их Дотрака обнажённым, как дикарь? Штаны пребывали в том же плачевном состоянии, что и рубашка, одной накинутой на тело шкурой он не отделается.
Как назло, вчерашней рабыни и близко не наблюдалось. Зато через некоторое время, когда издергавшийся Визерис уже рассматривал вариант действительно вернуться на Матерь Гор в колом стоящих от грязи и крови штанах и шкуре сверху, в его хижину робко поскреблась рабыня сестры, миниатюрная и чернявая.
— Кхалиси зовет вас в свой шатер на обед, — пискнула рабыня.
Визерис, чувствуя острую необходимость спустить пар, чтобы не сорваться на сестру, накричал на рабыню. Разъяренный болью в теле, страшными снами, отсутствием одежды и неуважением сестры, которое он был вынужден терпеть, Визерис едва не сорвал голос, выплескивая всю свою злость.
Отдышавшись и откашлявшись, он крепче завернулся в шкуру и кивнул съежившейся от страха рабыне:
— Показывай, куда идти. Да живей, не видишь, в каком я виде?
Дейенерис, куда более сосредоточенная, чем он привык её видеть, сидела в своем большом шатре. Вокруг неё стояли несколько тарелок с ненавистной кониной и кувшин с традиционным белесым напитком.
Визериса всё ещё потряхивало от злости. Ему было больно идти, больно дышать, больно поднимать руку, чтобы отодвинуть полог шатра, но в голове всё трещали голоса теней: «Помирись с сестрой. Помирись с сестрой. Усмири ненависть. Помирись с сестрой»… Если бы они не начинали громко шептать всякий раз, когда Визерис думал о сестре, вряд ли бы он удержал себя в руках и не набросился на неё с криком.
— Брат, я хотела предложить тебе разделить со мной еду и вручить подарок, — Да, Дейенерис уже не была той маленькой запуганной девочкой, к которой он привык. Голос её приобрел твердость, очертания — мягкость, а живот уже выпирал достаточно, чтобы стало ясно, в каком сестра положении. Заметил бы он все эти изменения, если бы не навязчивые внушения Рейегара и теней?
Визерис сел на подушки напротив неё, отрывая от шкуры на своих плечах короткие волоски, чтобы отвлечься. Ему стало полегче после того, как он накричал на рабыню, но он не чувствовал уверенности, что после неаккуратной фразы сестры не накинется на неё с кулаками.
— Твоя одежда пришла в негодность, — заговорила Дени, отвлекая его от самоуспокоения. — Я приготовила тебе новую, в ней тебе будет удобнее, чем в износившейся.
И она указала на… Семеро, неужели она серьезно? Рука Дейенерис красноречиво указывала на комплект дотракийских тряпок. Коротких, выделанных из кожи и отделанных золотыми медальонами. В Визерисе снова забурлила ярость. Ему, законному королю Вестероса, собственная сестра предлагает напялить одежду дикарей? Да как она смеет, Неведомый её забери, сейчас он покажет этой зарвавшейся девке, что можно предлагать королю, а что — нет!
«Помирись с сестрой! — уже не шепот, а крик теней ввинтился ему в уши. — Усмири ненависть!»
«Ты умрешь в ближайшие семь дней, если продолжишь в том же духе», — напомнил брезгливый голос Рейегара.
Визерис с трудом сдержал желание уткнуться лицом в землю и закрыть уши, чтобы не слышать этих истошных воплей, но перед Дейенерис это выглядело бы слишком странно. Он уставился в землю, сжал ладони в замок, пережидая, пока крики стихнут. Отдышавшись, Визерис внимательнее присмотрелся к «подарку». Крепкие кожаные щитки с заклёпками закрывали грудь, плечи, спину и живот — как раз те места, куда чаще всего бил брат. Визерис глубоко вдохнул, задержал дыхание и выдохнул. Хорошо, что тени его удержали. В сущности, подарок ведь был неплох. Не та одежда, в котоой привык ходить Визерис, ну да и он уже не в тех условиях, что прежде. Ему нужно остаться здесь достаточно надолго, чтобы успеть перенять хотя бы часть знаний Рейегара и — пришла совершенно неожиданная мысль — передать их племяннику. Рассказать о родине. О Вестеросе, о его сменах времен года, о городах и их жителях, о великой династии Таргариенов и их драконах. Дейенерис, даже если и запомнила всё то, о чем он ей рассказывал, не сможет выучить сына правильно; а значит, Визерису необходимо достаточно долго оставаться в живых и среди дотракийцев. Нужно как-то слиться с этой толпой дикарей, не привлекая столько внимания, как сейчас. Первым шагом на пути к этому и станет их обычная одежда, хоть Визерис и чувствовал дурноту при мысли, что ему придётся такое носить.
— Визерис? — обеспокоенная его молчанием Дейенерис чуть наклонилась к нему. — Тебе не нравится?
Ужасно не нравится. В здравом уме Визерис бы такое даже на рабыню не надел, но ужасное «помирись с сестрой» всё стучало в голове, настырно и не замолкая. А потому Визерис протянул руки и взял свой подарок.
— Нравится, — негромко, чтобы не дрожал голос, ответил он. — Почему же, нравится. Очень кстати. Моя одежда как раз совсем пришла в негодность.
Дени то ли улыбнулась, то ли скривилась, Визерис не успел рассмотреть, потому что он смял новую одежду в руках и быстро кивнул сестре.
— На обед не останусь, у меня дела, — он кивнул ещё раз, поклон-не поклон, не придерётся — и, пока Дейенерис не опомнилась, выскочил из шатра и поспешил к своему жилищу. Нужно было успеть доехать до Матери Гор.

***

Признавать это было нелегко, но дотракийская одежда оказалась не столь плоха, как ожидал Визерис. Крепкие кожаные щитки надежно прикрывали тело и глушили удары. Кроме этого, кровь в них не впитывалась, и её можно было просто стереть тканью. Визерис проверил это всё на собственном опыте, когда смог уснуть на камнях Матери Гор и оказаться в поле наедине с Рейегаром. Брат и сейчас не был доволен Визерисом и его отношением к сестре. Все возражения Визериса, всё то, чем он себя оправдывал, Рейегар разбивал парой фраз и оборачивал против самого же Визериса, и Визерис злился, повышал голос — но понимал, что брат прав.
Сегодня он щадил его ещё меньше, несмотря на то, что Визерис едва удерживал меч в стреляющих болью руках. Но этот путь давал свои плоды: когда Визерису надоело каждые полминуты вскрикивать от болезненных ударов, в голове слегка прояснилось. Образовалась пустота, как в сегодняшнем сне, и Визерис наконец начал хотя бы видеть, куда собирается бить брат. Сразу стало легче.
Но это состояние нелегко было удерживать. Комментарии Рейегара, злые и обидные, не добавляли Визерису самообладания, которое тот так тщательно пытался сохранить и отключиться, не обращать внимания. Наорать на Рейегара, как на рабыню, Визерис, увы, не мог. Но постепенно, с каждым новым днём, когда Визерис спешно уезжал на лошади из Вейес Дотрака и засыпал среди камней Матери Гор, становилось легче. Окрепли руки, загрубели узкие ладони, покрывшись мозолями, длинный меч Мормонта остался тяжелым, но уже не был неподъемным.
И сны, навещающие его каждую ночь, наполненные пустотой и огнем, привносили в его жизнь уже не сумасшедший ужас, а некое успокоение. Если бы он был девушкой, забеспокоился бы, ощущая каждую ночь рост чего-то, но он был мужчиной и мог не переживать.
Он больше не слышал смеха за спиной, когда возвращался в Вейес Дотрак. Дотракийцы перешептывались и расступались, когда видели его; Визерис на них не смотрел. В то время, когда он бодрствовал, нужно было уложить в голове все истории, что рассказывал ему брат, вспомнить, какие семьи имеют власть в Семи Королевствах, прикинуть, кто перейдет на его сторону.
У Визериса больше не было времени злиться.

Дейенерис.

— Кхалиси? — в её шатер заглянула рабыня, низко склонила голову. — Кхалиси, вы позволите?
— Входи, — дружелюбно позвала её Дейенерис. Ей уже стало тяжело ходить с большим животом, муж целыми днями пировал с другими кхалами, от интересной компании сира Джораха она немного устала, а брат не показывался ей на глаза с того дня, как она вручила ему в подарок дотракийскую одежду. Может, хоть рабыня немного её развлечет? Похоже, у той какой-то вопрос.
— Кхалиси, — робко начала рабыня, дождавшись благосклонного кивка Дени. — Кхалиси, люди говорят. Люди говорят и волнуются, может, вы им скажете?
— Что такое? — Дейенерис недоумевающе на неё посмотрела. — О чём говорят люди?
— О вашем брате, — тихо ответила рабыня. — Кхалиси, никто не поднимается на Матерь Гор без даров более двух раз, а ваш брат уходит туда каждый рассвет. Люди говорят, что он жрец и он говорит с богами, но другие люди шепчутся, что он злой дух, который забирает святость из священного места. Люди говорят, кхалиси. Скажите им правду.
Дейенерис слушала рабыню в оцепенении. Она… она мало думала о брате в минувшие недели. Да ведь она его и не видела вовсе, с чего бы ей о нём вспоминать? Брат носил подаренную ею одежду и избегал разговоров с ней.
— Я не знаю, — призналась Дени. — Я не знала, что он ходит к Матери Гор. Что он там делает?
— Люди говорят, спит, — смущенно отозвалась рабыня. — А потом возвращается в Вейес Дотрак и спит снова. Но с него не сходят синяки, как будто он с кем-то сражается.
— Он спит на камнях, потому и синяки, — попробовала найти хоть какое-то объяснение Дени. — Скажи людям, что Визерис не жрец и не злой дух. Я думаю, он может быть болен, потому и спит. Он не привык к тяготам степи. Скажи людям, что мой брат обычный человек.
Рабыня склонилась в низком поклоне.
— Скажи еще, что наш кхаласар всё равно скоро вернется в Дотракийское Море, и брат мой уедет со мной. Людям нечего опасаться ни за себя, ни за святое место.
— Спасибо, кхалиси, за ваши ответы, — рабыня поклонилась еще ниже и выскочила из шатра прежде, чем Дени успела её удержать, чтобы поговорить.
Дейенерис вздохнула. Придется опять потратить день на чтение старых книг — с её животом больше не были возможны длительные прогулки по рынкам Вейес Дотрака.
А Визерис, значит, ходит на Матерь Гор. И спит. И все еще не вернул сиру Джораху меч.
Дени покачала головой, прижимая ладони к животу. Маленький Рейго тоже пошевелился, перенимая возмущение матери. До родов, сказали ей, осталось совсем немного, и Дрого хотел, чтобы она, как настоящая дотракийка, родила сына не в спокойствии Дотрака, а в степи, как тот и был зачат. Сама Дени предпочла бы крышу над головой и старух-умелиц дош кхалина, но ей не хотелось спорить с мужем. Хочет еще одно доказательство того, что сын будет жеребцом, который покроет весь мир — пожалуйста, разве ей жалко? Сама Дейенерис и без предсказаний была уверена, что её сын станет великим человеком и воином.
Дейенерис улеглась в подушках, положив самую большую под поясницу, брезгливо отодвинула блюдо с мясом и раскрыла книгу с легендами. По краям листов чей-то умелой рукой были выведены рисунки драконов, мантикор и лютоволков, вычурный шрифт рябил в глазах — а ведь раньше ей нравилось такое оформление.
Снаружи некто постучал непосредственно по пологу шатра, и звук вышел глухой, едва слышный.
— Входи, — позвала Дейенерис, отчего-то решив, что это сегодняшняя рабыня. Книгу она отодвинула с большой радостью.
Но это оказалась не рабыня, а… брат собственной персоной.
Ему шла дотракийская одежда, отметила про себя Дени. И с собранными в хвост волосами — а когда он начал носить такую прическу, как она пропустила? — тоже.
О чем это она думает, спохватилась Дейенерис. Как хорошо, что брат пришел к ней сам, не придется посылать рабов его разыскивать среди камней Матери Гор. Нужно обсудить с ним то, о чём говорила рабыня.
— Садись, прошу тебя, — Дейенерис указала на подушки. — Нам нужно поговорить.
Визерис посмотрел на неё спокойно и почти равнодушно, а потом вдруг протянул к ней руку. Не ожидавшая этого Дени невольно вздрогнула, отшатываясь назад.
— Чего ты пугаешься, милая сестрица? — пожурил её Визерис. — Я принес тебе подарок, только и всего.
И верно: на узкой раскрытой ладони лежали серьги. С крупными красными камнями, заключенными в золото и мелкие розовые камушки, потемневшие от старости
Дейенерис помнила эти серьги. Их Визерис продал последними и выручил за них меньше всего. Мамины серьги.
Она с тихим вздохом взяла их с ладони Визериса, продела в уши быстро и ловко, чтобы точно никто не забрал, не вырвал, и только тогда спросила:
— Откуда?
Визерис смотрел на неё с усмешкой. Безуминка в его глазах, заметила Дени, не пропала, но как-то… сгладилась, ушла на задний план.
— Ты их больше всех любила, я помню, — он отряхнул ладони. — Выиграл спор на рынке и доплатил медальонами с одежды. Золото дотракийцев остаётся золотом даже в Вестеросе.
Что за спор, хотела спросить Дейенерис, но брат и сам начал рассказывать.
— На рынке встретил одного чрезвычайно наглого торговца из Вестероса. Он торговал украшениями, а я заприметил серьги. Уму непостижимо, через сколько рук они прошли, прежде чем оказаться в его. Он мнил себя знатоком древней истории и поспорил со мной, что я не смогу назвать имена всех драконов Таргариенов, не сбившись. Глупец! — брат усмехнулся. — Эти имена — то, что поют Таргариенам вместо колыбельной!
Дени смутилась, слушая его. Конечно, брат рассказывал ей о черепах драконов и их именах, но она сомневалась, что сейчас вспомнит хоть одно имя.
— Конечно, я выиграл у него спор без каких-либо проблем и забрал серьги. Утешил его золотым поясом. Думаю, он сам не знал, какое сокровище выложил на прилавок, — Визерис вновь протянул к ней руку и бережно прикоснулся к мочке уха. — Мама говорила, эти серьги она получила еще от бабушки. Не могу даже представить, сколько им лет.
— А ты… помнишь их все? — тихо спросила Дени. Вопрос вышел нескладным, глупым, но Визерис понял.
— Все до единого. Диадему, броши, серьги, подвески — если передо мной раскинуть поле из драгоценностей, я все равно опознаю те, что принадлежали матери. Когда-нибудь мы вернем их все, и все они будут твоими, как и должно быть.
Дейенерис вновь потрогала сережки. Теплые, тонкой работы, острые углы лишь слегка кололи пальцы.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Дени.
— Пусть это будет грядущим подарком к рождению мого племянника, — пожал плечами Визерис. Благодарность Дейенерис, похоже, оставила его совсем равнодушным.
Со словами о сыне Дейенерис вспомнила и то, о чём собиралась поговорить с Визерисом.
— Мне нужно с тобой поговорить, — повторила она, выпрямляясь на подушках. — Со мной уже говорят люди, — она вспомнила слова маленькой рабыни. — Спрашивают про тебя и Матерь Гор.
Визерис изобразил на лице краткую пантомиму: сначала побледнел, а потом выдохнул и выразил легкую заинтересованность. Дени, смотря на него, сбилась с мысли. Всплыло старое подозрение, что это не её брат, а убийца, изменивший своё лицо, но Дейенерис помотала головой, отгоняя глупую мысль. Чем она недовольна? Она сама же хотела, чтобы брат перестал на неё злиться, чтобы не угрожал, что разбудит дракона, чтобы не был таким безумным. А сейчас, когда Визерис сидит напротив неё с каменным спокойствием на лице, ей почему-то хочется, чтобы он вскочил и закричал на неё, или хотя бы одернул, как всегда делал. Чтобы она точно удостоверилась, что это — её брат.
— Люди говорят, — наконец произнесла Дени, заставив себя отвлечься от дурных мыслей. — Говорят, что ты либо жрец, либо злой дух. Люди видят, как ты ходишь к Матери Гор и потому волнуются. Скажи, Визерис, — Дейенерис поймала его взгляд. — Что ты там делаешь?
Дейенерис бы заволновалась, если бы брат замялся или начал медленно подбирать слова; но Визерис ответил быстро, легко и спокойно:
— Сплю.
Вот как.
— Почему ты не можешь спать в Вейес Дотраке? — продолжала спрашивать Дени. — От камней на твоем теле остаются синяки, так зачем ходить туда, когда ты имеешь крепкую крышу над головой?
Визерис поморщился, мимолетным жестом касаясь ладонью уха.
— Там мне снятся хорошие сны, — коротко ответил он, снова морщась. — Мать и брат.
Дейенерис показалось, что он её не обманывает. Если бы она могла, если бы было можно, она тоже бы поднялась на Матерь Гор, чтобы увидеть во сне мать, самого старшего брата, может, отца. Понятно, почему Визерис туда ходит так часто. Он ведь видел их и знал, в отличие от неё.
— Понятно, — улыбнулась Дени немного расстроенно и растерянно. — Тогда позволь еще немного тебя задержать.
Визерис изобразил в воздухе неопределенный жест, показывая, что слушает её.
— Через несколько дней кхаласар Дрого снимется со стоянки и вернется в сепь, — осторожно сказала Дени, немного опасаясь реакции Визериса. — Я думаю, ты можешь уже собирать вещи.
Ответа, который последовал за ее фразой, Дейенерис могла ожидать менее всего на свете.
— Я не поеду с вами.
Визерис сказал это будничным, спокойным тоном, словно они говорили о какой-то ничего не значащей ерунде.
— Постой, как это? — Дейенерис качнулась вперед, в последний момент остановив себя от того, чтобы не схватить брата за руку. — Ты не можешь так поступить! Куда же ты собрался идти?
— Я останусь здесь, в Вейес Дотраке, ещё на какое-то время, — ответил Визерис. — А потом догоню тебя.
— Ты не можешь! — снова сказала Дени. Она бы вскочила, если бы не тяжелый большой живот.
— Почему нет? — отозвался Визерис, спокойный как и прежде.
— У тебя нет денег. Ты не дотракиец и не сможешь жить в Вейес Дотраке, когда уедет кхаласар. И ты ведь поехал со мной, чтобы проследить, не нарушит ли Дрого своё обещание!
В ответ на её слова Визерис нервно улыбнулся краем рта и протянул руку, касаясь пальцами её ладони.
— Успокойся, милая сестрица, — сказал он ей. — Торговцам на рынке всегда нужны работники. Может, я найду еще украшений матери, как знать?
— Работники? — Дени не знала, плакать ей или смеяться. Её брат, который давно не держал ничего тяжелее кувшина с вином, собрался наниматься к кому-то? Что за ерунда такая? — Какой из тебя работник? — спросила Дейенерис в запале и тут же выпрямилась, боязливо смотря на брата. Попробовала бы она в таком тоне поговорить с братом до замужества, быстро бы разбудила дракона!
Визерис даже не изменился в лице, только снова помассировал виски.
— Сам пока не знаю, какой, — в противовес спокойному лицу голос у брата дрожал. Визерис прерывисто вздохнул, прикрывая глаза, и сжал пальцами её ладонь. — Дейенерис, найду я себе занятие или нет, не должно тебя волновать. Твоя задача, как единственной женщины из рода Таргариенов — родить наследника и вырастить его в духе предков. Вне зависимости от того, даст ли мне твой дотракиец войско или обманет, мы должны дождаться того момента, когда твой сын подрастет. Восстание — это тяжелая задача, и мы должны обезопасить династию, прежде чем ввязываться в подобное. Мне тоже стоит подумать о том, чтобы оставить наследников, а в степи я об этом думать не смогу.
У Дени поплыло перед глазами. Это правда говорит её брат, безумный, несдержаный брат? Визерис же продолжал говорить какими-то чужими, ловкими фразами, которые она никогда бы не смогла вообразить сказанными Визерисом. Кто, кто вложил это ему в голову?
— Не смотри на меня так, милая сестрица, — укорил её Визерис. — Я смогу стать хорошим королем, но до этого момента я ещё много чего должен успеть сделать.
Визерис встал, потрепал её по волосам, как маленькую девочку.
— Но ты обязательно пошли кого-то за мной, как будешь уезжать, чтобы я попрощался, — попросил он. — А пока отдыхай.
Он похлопал её по руке и поднялся, поправляя одежду.
— Подожди! — закричала Дейенерис ему вслед. — Но ты не можешь остаться! Не можешь оставить меня! — она начала повторяться. — Ты ведь поехал со мной, ты не можешь!
Визерис ответил ей легким взмахом руки.
— Ты переживаешь за меня или за себя? — спросил он и опустил за собой полог шатра.
Дейенерис схватила лежащую рядом с ней книгу и вырвала из неё страницу, оставив нарисованную мантикору без головы. Смяла бумагу в комок и немного успокоилась.
Может, попросить сира Джораха остаться здесь, присягал-то он Визерису, а не ей, в конце концов? Нет, отмела Дени эту мысль, лишиться еще и компании сира Джораха будет слишком тяжело.
Она приложила ладонь к животу, чувствуя, как недовольно пинается там Рейго, и с любовью погладила. Что бы там ни взбрело брату в голову, всё же хорошо, что это добрые идеи.
Дени с сожалением захлопнула испорченную книгу и растянулась на подушках. Вот бы не уезжать из Дотрака и как-то проследить за братом. Но что она может? Ему приказать не в её силах.

***

Кхаласар собрался только к третьему дню от её встречи с братом. Когда нагруженные телеги и вновь вооружившиеся дотракийцы съехались за воротами Вейес Дотрака, Дейенерис, пока ещё удерживающаяся в седле своей кобылы, высмотрела в толпе провожавших Визериса. Визерис то и дело посматривал на солнце и в сторону Матери Гор; даже с такого расстояния Дени видела, как нервно бегают его глаза. К брату подъехал сир Джорах — Визерис протянул ему меч, что-то сказал, и рыцарь, сжав зубы, отъехал от него в сторону. Дени же сама тронула пятками лошадь, направляя её к брату.
Визерис, как показалось ей, с каким-то трудом натянул на лицо улыбку, когда увидел её.
— Хорошего пути, — пожелал он ей.
— Ты точно остаёшься? — спросила Дени. Ситуация казалась ей совсем абсурдной. Да как же так, она и Визерис — в двух разных местах? Пусть часто сердившийся на неё, но всё же брат всегда был рядом, никогда не исчезал из поля зрения. А сейчас? А если что-то случится? Если его убьют?
Вместо ответа Визерис пожал плечами.
— Посмотрим, как пойдет, — сказал он ей, снова поднимая глаза к солнцу. — Я догоню вас, тебе не нужно беспокоиться. — Он помассировал висок и улыбнулся ей чуть шире. — Я буду скучать.
Он похлопал её лошадь по шее и отошел, помахав ей ладонью; тогда же Дрого командовал начать движение, и в поднявшейся пыли и шуме Дейенерис брата больше не разглядела.

Визерис.

Не успели последние дотракийцы из кхаласара Дрого скрыться за горизонтом, а Визерис уже был на Матери Гор. Он прошёл по уже привычному маршруту между камней и призрак-травы, улегся на свое обычное место под уступом, накрывшись сверху тканям одеялом, и закрыл глаза.
Что-то пошло не так, это Визерис понял сразу. Его не встретили знакомые тени, а поле призрак-травы как-то уменьшилось, покрылось туманом по краям.
— Рейегар? — позвал Визерис. В поле становилось все холоднее и холоднее, пучки травы и камни один за одним исчезали в пространстве, заменяясь простым белым светом, пустым и страшным.
Визерис весь изнервничался, и, когда тень брата всё же появилась перед ним, он отшатнулся с испуганным криком. Теперь Рейегар выглядел не так, как привык видеть его Визерис. Весь его облик поблёк, будто выцвел, а ноги просвечивали насквозь. Латные сапоги больше не блестели, сквозь них виднелась земля и камни.
— Что происходит? — спросил Визерис, оставаясь на месте. От брата исходило какое-то мёрзлое, холодное ощущение, Визерис переступил с ноги на ногу, передергиваясь от отвращения.
— Магия уходит, — ответил Рейегар. — Магия, что усиливала волшебство этого места и позволяла мне говорить с тобой, уходит все дальше.
— Какая магия? — Визерис шагнул вперед, протянул к брату руку. — Подожди, Рейегар, объясни толком, какая магия?
Рейегар не ответил. Он исчезал, медленно, прозрачность поднялась до колен и ползла всё выше. Визерис чуть шагнул вперед, соображая сумбурно и торопливо. То, что магия начала уходить в то же время, когда уехал кхаласар Дейенерис, никак не может быть простым совпадением. Значит, вместе с кхаласаром уезжал и источник этой магии. Что это может быть?
Визерис напряг свой ум до такой степени, что провалился в то ощущение бесконечной пустоты, которое приходило к нему во снах. И пустота подсказала ему нужные два слова. Драконьи яйца. То, к чему влекло его самого.
— Драконьи яйца! — воскликнул Визерис. — Я же знал, что это они. Дени увезла с собой драконьи яйца!
Рейегар кивнул — наконец одобряюще, а не как обычно.
— Ты прав, Визерис. Их магия позволяла мне удерживать свой облик и говорить с тобой.
— Я сейчас же догоню Дейенерис и заберу у нее яйца! — горячо предложил Визерис. — Придумаю что-нибудь, она мне не откажет, они ей все равно ни к чему, она верит, что это обычные красивые камни!
Лицо Рейегара вновь потемнело.
— Нет, не делай этого, — сказал он. — Не порть свои отношения с сестрой. Я уже рассказал тебе практически всё, что хотел рассказать. Ты не сможешь всегда приходить на эту гору, чтобы спросить у меня совета.
Визерис, который собирался возразить брату, осекся и закусил губу, принимая правоту его слов. Рейегар тем временем продолжал исчезать: прозрачность добралась до пояса и шла выше. И брат всё молчал, словно собирался исчезнуть вот так, беззвучно и спокойно, бросить Визериса здесь одного.
— Подожди, — попросил Визерис, пытаясь придумать, что сказать Рейегару на прощание. Спасибо? Так Визерис и так был благодарен настолько, насколько мог, и Рейегар об этом знал. Что в принципе можно сказать своему давно умершему родственнику? Не «скоро увидимся» же?
— Ты говорил, что видишь грядущие события, — торопливо заговорил Визерис, когда красный дракон на панцире брата исчез наполовину. — Покажи мне. Пожалуйста, покажи мне то, к чему бы я мог стремиться. Для нас с Дени вообще возможно вернуться домой? Ты исчезнешь, мы больше не поговорим, это всё, о чем я тебя прошу!
Визерис не ждал, что брат ответит согласием. Он ожидал насмешки, отказа, чего-то, за что Визерис снова смог бы его ненавидеть — но Рейегар… Рейегар кивнул.
— Я знал, что ты попросишь меня об этом, — его голос, сильный и жёсткий, блёк так же, как и внешность, становился тише и слабее. — Подойди.
Визерис приблизился. Брат поманил его рукой — мол, еще ближе — Визерис шагнул… и провалился вниз, в бездонную черную пропасть.
Полёт его был коротким: черная пропасть расцвела вокруг него красками, совсем так, как брат при своем появлении. Свет наполнил окружающий мир; проморгавшись, Визерис обнаружил себя дома.
Родные, высокие стены Красного Замка, тяжелые двери, матовая плитка пола — всё изменилось лишь слегка, постарело, но осталось узнаваемым. Визерис чуть напряг слух и услышал впереди голоса; он направился к источнику шума. Коридор привел его во внутренний двор замка; как и помнил Визерис, там стоял фонтан в виде девушки с кувшином. Под фонтаном, на резной скамейке черного дерева, сидели две женщины. Визерис не смог разглядеть их лиц, но у первой были серебряные волосы Таргариенов, а у второй темные, один в один цветом, как у Лианны Старк. Рядом со второй женщиной стояла девочка лет пяти — её облик Визерис видел ясно и четко, как наяву. Серые глаза, серебряные волосы, лицом схожа с Дейенерис — девочка расцвела улыбкой, когда увидела его. И побежала навстречу, крича: «Папа!»
Визерис моргнул, а когда открыл глаза, то снова оказался в наполовину пропавшем поле призрак-травы. Дракон на доспехе Рейегара совсем скрылся.
— Понравилось? — спросил брат с усмешкой, видя, как нервно оглядывается дезориентированный Визерис.
Визерис же не знал, что ему ответить. Но… он определенно бы желал оказаться в своем видении на самом деле. Та женщина из Таргариенов — кто это? Была ли это Дейенерис, и если да, где её ребенок? Они всё же смогли вернуться домой? А вторая женщина — его жена? Кто она, откуда родом, как сошлась с ним? Визерис помотал головой. Показанное Рейегаром видение только вызвало сотню вопросов.
— Оно таким и будет? — задал Визерис самый важный. — Будущее, что ты мне показал — оно настоящее, оно не изменится с течением времени?
Визерис хотел, чтобы брат сказал «да». Чтобы можно было отпустить себя, не проговаривать про себя как молитву «усмири ненависть», чтобы можно было жить так, как Визерис привык. Но Рейегар ответил:
— Нет.
Так Визерис и знал. Не могло в его жизни случиться что-то настолько хорошее даже в будущем.
— Нет, оно вряд ли будет ровно таким, как увидел ты, — продолжил Рейегар. — Будущее непостоянно, как и твоя жизнь, оно изменится, едва ты сделаешь шаг. Та картина, что привиделась тебе, сбудется лишь в том случае, если ты всё будешь делать правильно. Мы оба знаем, как это будет для тебя сложно. Но ты можешь получить почти такое же будущее. Просто думай, Визерис. И держи себя в руках.

@темы: тексты, ББ-2014

Comments

[Гость]

Здравствуйте, привет, форумчане форума!

Хотел бы поделиться с вами своим недавним опытом поиска проверенного автосервиса в Оренбурге. После многочисленных обращений, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife56.

Что мне особенно понравилось в AutoLife56, так это индивидуальный подход каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только качественно и оперативно решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили нужные наставления по его дальнейшему обслуживанию.

Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько затруднительно порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете достойный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на AutoLife56, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают с 10:00 до 20:00 без выходных, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.

Надеюсь, мой опыт окажется полезным для кого-то из вас. Буду рад узнать о ваших впечатлениях, если решите воспользоваться услугами АвтоЛайф.

Ремонт топливной системы
Перечень ссылок
Использование надежного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: АвтоЛайф Вашему вниманию представляем надёжный автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф Знакомство о АвтоЛайф 56: наши преимущества в ремонте автомобилях в Оренбурге Опыт использования надежного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: AutoLife56 Встречайте о АвтоЛайф 56: почему мы в обслуживании автомобилях в Оренбурге 9fa441f